- Именно так! - на Гэндальфа Двалин, впрочем, не смотрел, продолжая следить только за своим королем. Двалин вытянул руку в сторону кипящей золотой поверхности тоже не оборачиваясь. - Дракон, будь его родитель Золотым или Ужасным, нашел свой конец тут!.. - золото за спиной, будто подтверждая его слова, булькнуло особенно громко, воздух зашипел.
Эффект прозвучавших слов на застывшую перед Двалином Компанию превзошел все его ожидания: глаза их стали размером с плошки, лица вытянулись от удивления, у Ори, Кили и Тауриэли натурально отпала челюсть, а Торин, кажется, задался целью произвести настоящий фурор - Двалин, позабыв все обвинения в сторону драконов и их родни, сам с ужасом и изумлением наблюдал, как длинные волнистые волосы их короля медленно, но верно встают дыбом.
Гэндальф прошипел что-то подозрительно похожее одновременно на “Кто тебя просил” и “Что теперь с этим делать”. Младший Фундин, в свою очередь озадаченный (ибо никогда не отличался мастерством слова, чтобы настолько прошибало даже мага), уже собирался уточнить, что происходит… Но его на середине слова прервало необычное ощущение в вытянутой к чану ладони - если чувства не подводили опытного воина, то кто-то маленький лизнул раздвоенным языком вытянутый в сторону предполагаемого места последнего упокоения последнего дракона указательный палец.
Двалин медленно-медленно, боясь поверить, повернул голову. В ответ на него уставились круглые золотистые глаза, с плескавшимся в них восхищением. Двалин осознал, что шумел позади вовсе не воздух, когда рубиново переливающийся крохотный дракончик встопорщил настоящий шипастый ирокез и тщательно, раздельно прошипел:
- Пха-пха-ня-а-а?
Комментарий к Глава двадцать пятая, или Истина где-то рядом
Сегодняшняя глава - по графику и по драконам ;D Спасибо большое терпеливым читателям :D
P.S.: на комментарии отвечу обязательно на все, но не сразу - я в путешествии :D
========== Глава двадцать шестая, или Хорошо забытое старое ==========
Немая сцена возле чана с золотом собиралась затянуться, когда дракончик, уставший ждать хоть какой-то реакции от застывших соляными столбами гномов, пошел, мягко переваливаясь на коротеньких лапках, в сторону мага.
Все безмолвно следили за остывающим дракончиком, на котором кроме родного алого оттенка отблескивало и золото, пока тот, больше похожий на куренка, если не принимать в расчет воинственно топорщащийся ирокез, шествовал к магу. Гэндальф вытянулся от неожиданности и выставил на пути топающего дракончика посох.
Алая голова качнулась на длинной шее туда-сюда, обозревая препятствие, подозрительно понюхала деревяшку, сверкнула золотыми глазами и, выбрав маршрут, отправилась дальше. Всё еще к магу. Брать на руки раскаленного дракончика волшебник желанием не горел, поэтому поспешно ретировался, как и вся Компания, за спину Торину. Для верности еще разок отшагнув назад. А то мало ли.
Дракончик обиженно засопел, и присутствующим даже показалось, что новорожденный ящер пустит слезу, но кроха, печально обернувшись просто выбрал другую цель. И в этот раз цель сбегать не собиралась, но пригладила стоящие дыбом волосы, а то несолидно как-то совсем.
Малыш звонко зацокал коготками по камню, подошел к Торину на расстояние вытянутой руки, склонил голову набок и высунул язык, будто приглашая познакомиться. Торин быстро вдохнул и бесшумно выдохнул, присел на корточки перед дракончиком и протянул уже пострадавшую ладонь к маленькой мордочке. К слову сказать, мордочка эта при ближайшем рассмотрении весьма слабо походила на морду Смауга, даже рожки, пока совсем маленькие, торчали в другом порядке и создавали подобие прически на чешуйчатой голове. Золотистые глаза широко распахивались, с неприкрытым интересом наблюдая за огромным миром вокруг. Вот сейчас эти глаза уставились на протянутую Торинову руку, протянутую, но зависшую над рубиновым лбом дракончика.
Наследник Смауга около минуты (весьма напряженной для всех минуты) переводил взгляд с лица наследника Трора на его же руку, а потом доверчиво ткнулся головой в раскрытую ладонь. Не ожидавший такого наивного нахальства Торин слегка откинулся назад, но потом сообразил погладить дракончика в ответ, а тот прищурился и довольно закурлыкал.
После чего все дружно выдохнули.
Дракончик от неожиданного звука вскинул голову, заозирался с возросшим любопытством, выглядывая то из-под руки Торина, то над ней, то вглядываясь во всех между монарших пальцев, будто из бойницы. Торин фыркнул, погладил малыша другой рукой, а потом подсадил на свой рукав. Небольшие, но острые коготки легко проткнули кожаный наруч и слегка царапнули руку под ним, однако это вовсе Торина не смутило. Маленький дракон, довольно подставляющий шею и голову под ласковую руку - вот, что смущало Торина в разы больше.
И когда гномий король уже думал, что из этого положения выхода не существует, Бильбо подала прекрасную идею - вернуться обратно в столовую, а там и обсудить, что было, что стало и что теперь со всем этим делать.
За столом все расселись в полном молчании. Только Кили с Тауриэль обменивались невразумительными шепотками да Балин то и дело ворчал “Что бывает! Загадка, загадка!”
И разгадывать эту загадку собирались всей Компанией. Загадка лупала золотистыми глазами, переминалась по уже издырявленному наручу, любопытно крутила туда-сюда головой с шипастым ирокезом и тянулась обнюхать каждого.
Первым слово взял Гэндальф:
- Кхм-кхм-хм-хм, да-а-а… - гномы уставились на мага недружелюбно и пришлось развернуть глубокую мысль: - Надо же как бывает!
Попытка прикинуться непросвещенным пожилым человеком с треском провалилась, когда Торин недвусмысленно нахмурился и погрозил кулаком, а все еще сидящий на его руке дракончик воинственно встопорщил гребень и зашипел. Кажется даже в столь нежном возрасте мифический зверь отлично чувствовал настроение.
Еще разок обречённо откашлявшись, Гэндальф продолжил:
- Я заподозрил неладное, когда заклинания усмирения всякой твари не сработали. То есть сработали не так, как положено, а так, как не ожидал никто - словно эхом отозвались, Торин, на тебе. Я прошу за это прощения. Однако это значило, что дракон чем-то почти неотличим от тебя, а раз заклинание было настроено на зверя, то я поначалу даже испугался - не схватил ли ты драконью болезнь.
При этих словах Балин нахмурился, Фили передернуло, Кили тревожно переглянулся с Тауриэль, а остальные как по команде уставились на Торина. Торин поёжился.
Гэндальф рассказывал дальше:
- Однако дело было не в этом, - он тяжко вздохнул и переставил посох. - А в том, что драконы, как я узнал после знакомства с редкими манускриптами, перенимают характер тех, кто присутствует при их первом рождении, когда появляется яйцо. Со временем и опытом дракон будет меняться, но самые основные черты он уже взял у тебя, подгорный король.
За столом опять воцарилась тишина, на сей раз - поражённая. Торин оглядел по очереди всех, кто собрался за обеденным столом, а потом удивленно уставился на дракончика. Золотистые глаза обратились к нему в ответ. Ирокез сначала вскинулся, а потом прижался к драконьей голове плотнее, чем был, и малыш опять принялся ласкаться, с удовольствием потираясь щекой о шершавый рукав Торинова сюртука.
Сын Трайна немного наигранно вздохнул, погладил алеющего и сверкающего зверька, поглядел на Гэндальфа:
- Но это же не всё?..
Маг вздохнул еще горестнее, будто извиняясь, и озвучил то, что наделся как-нибудь обойти:
- Позаимствовать характер - только полдела, юному дракону надо ещё вылупиться! Чтобы прочная скорлупа треснула, необходим жар чрезвычайной силы, обычно это огонь другого дракона. Второго родителя, - Двалин поперхнулся. Но волшебник неумолимо договорил: - На которого юный дракон становится похож внешностью и повадками.
Теперь все напряженно разглядывали Двалина. Напряженнее всех Двалина рассматривал Торин.
- Пф! Да брехня это всё! Бабкины сказки! - младший Фундин не выдержал настолько пристального внимания. - И даже ирокеза у меня никогда не было!..
Балин внезапно закашлялся, но никого не смог обмануть и пришлось объяснять приступ неуместного смеха: