Пока подгорный король терпеливо и последовательно застегивал все ремни, Бильбо не могла избавиться от ощущения, будто история повторяется, только в обратном виде - они теперь не в оружейной, а в сокровищнице, прятаться не надо, с серьезным и сосредоточенным видом прилаживает на ней доспехи уже Торин. А ещё непомерно близко склоняется, чтобы проверить кольчужную сетку воротника и поправить нагрудную пластину, придерживая Бильбо то за спину, то, собственно, за грудь. Разведчица разволновалась и ничего не смогла с собой поделать: неровно вздохнула, зарумянилась, опустила глаза, опять подняла и столкнулась с прямым чуть насмешливым взглядом Торина. Кажется, её раскусили. Ну а раз так! Она решила проверить свою подвижность в доспехах самым приятным образом - подтянулась вплотную к Торину и сделала подсечку. Доспех позволил сделать это без усилий, но Торин не позволил провернуть такое без последствий - на пол он утянул и Бильбо. После чего доспехи несколько торопливо и совсем неаккуратно снимались обратно, а болтающееся крепление плеча было оторвано с концами.
Разоблачение было торопливым, но, после того как Торин освободил её от тщательно надеваемых доспехов, значительно замедлилось - и теперь инициативу подхватила Бильбо, которая уже заметила, что, как только дело доходило до поцелуев, Торин старательно сдерживался, вызывая у неё закономерные вопросы, но, несмотря на это - не сопротивлялся общему ходу событий и отвечал ей очень даже горячо. Поэтому Бильбо перекувырнулась, опрокидывая Торина, прижалась к нему всем телом, снова ощущая захватывающе приятную и совсем не приевшуюся тёплую волну, пробежавшую по телу от макушки до пяток. Торин, то ли тоже почувствовав нечто подобное, то ли просто в ответ на объятия поцеловал Бильбо, отчего ей показалось, что в сокровищнице опять бушует дракон - стало невыносимо жарко, под веками вспыхнули искры, а в ушах тяжелыми драконьими шагами застучала кровь.
Бильбо хотелось вжаться в Торина ещё больше, но это не представлялось возможным, пока он был одет, поэтому она слегка отодвинулась, не прекращая целовать его, расстегнула сюртук и стала расшнуровывать воротник Ториновой рубахи. Это действие будто послужило сигналом - и теперь Бильбо оставалось только подаваться навстречу вновь осмелевшему Торину: гном ловко перевернул её на свой сброшенный сюртук, мягко пробежался руками по вечно растрепанным кудряшкам, зарумянившимся щекам, плечам, под съехавшей рубашкой, аккуратно, пуговку за пуговкой, расстегнул пестрый жилет… И опять замер. Бильбо, не дожидаясь больше ничего, снова притянула Торина в свои объятия, ласково обхватила его лицо и поцеловала так, чтобы даже самому упрямому на свете гному (которым Торин, безусловно, и являлся) стало раз и навсегда понятно - мисс Бильбо Бэггинс, Взломщица из Шира, хозяйка Бэг-Энда и его, Торина, сердца, очень этого самого Торина любит!
Поцелуй вышел именно таким, каким и хотела сделать его Бильбо - мыслей в голове не осталось, Торин снова взял верх, чувства пламенели в душе и наполняли жизнью тело - любовь их явно была взаимной! Бильбо горячо обнимала тесно прижавшегося к ней Торина, запускала руки в его волосы, с удовольствием гладила по спине, подаваясь навстречу и слыша, чувствуя, зная всем своим существом - ради одной этой любви стоило пройти пол-Средиземья!
Несколько позже, когда намиловавшаяся парочка все ещё лежала в обнимку, Торин приподнялся, с улыбкой, но очень внимательно поглядел в глаза Бильбо, а потом произнес, стараясь удержать серьезный тон:
- Думаю, доспехи надо будет примерить ещё завтра. И послезавтра, - прищурился, заметив её улыбку, и добавил: - И послепослезавтра!
Бильбо фыркнула, поцеловала Торина ещё раз, чем застала его врасплох, но ответила на неозвученный вопрос:
- Вообще, ваше величество, доспехи надо примерять почаще! Особенно - в моей компании!
***
Весь следующий день Торин старался осмыслить произошедшее, но никак не мог уложить его в голове: по всем приметам они с Бильбо вступили в законный брак и уже создали домашний очаг. Причем главной приметой было то, что Торин явно и сильно ощущал одно простое обстоятельство - он хоббитянку любит. Король тасовал факты и так, и эдак, нашел время обратиться к Ори и хроникам, но не нашел ни одного упоминания о любви, родившейся до брака!
Ещё Торина немало смущало, что в своем порыве, который казался тогда и продолжал иррационально казаться сейчас самым верным, они с Бильбо перешагнули все и всяческие традиции, касающиеся бракосочетания, которые только существовали у гномов. Ни ухаживательной косички, заплетенной по всем правилам, ни взаимного согласия, озвученного обеими сторонами при всех, ни периода собственно ухаживаний, во время которого избранный гном должен был всеми правдами-неправдами очаровать и поразить избравшую его девушку; ни ответных даров девушки, полных намеков и тайных посланий, подводивших ухаживания к финальной стадии и после знаменующих помолвку! Ни-че-го такого!
С Бильбо, наоборот, было все предельно ясно, но и предельно туманно при этом: она позволяла Торину то, что могло бы быть разрешено ему только после свадьбы, но при этом исключала возможность проявления инициативы - косичка-то заплетена не была!.. Это было истинным испытанием на стойкость, равное которому не проходил, пожалуй, ни один гном со времен по крайней мере Дурина Бессмертного! Бильбо дразнила его, то не приближаясь, то оказываясь прямо перед носом; заставляла сердце то замирать, то биться чаще; вызывала к жизни всю немалую изобретательность, на которую был способен король гномов и об истинных размерах которой он до недавнего времени даже не подозревал! Отношения с разведчицей напоминали Торину процесс закаливания: молот и наковальня, огонь и вода, жар и холод - но именно в этом процессе, незаметно для него самого, родилось неподдельное чувство, служившее теперь отрадой, заботой и неожиданностью.
Торин и не подозревал, что сможет спокойно смотреть в сияющую голубизну Сердца горы, не поддаваясь его страшным чарам и даже не слыша тех шепотков алчности, про которые, помнится, давным-давно - даже не верится, насколько давно! - предупреждал его дед. Однако, факты оставались фактами, Торин преспокойно прятал Аркенстон в карман и размышлял о необходимости каким-то образом выцепить у Бильбо ухаживательную косичку, о воспитании Рубинчика, о продвижении строительства новых ворот, о предупреждениях Гэндальфа…
Одним словом - забот хватало, хотя теперь окунуться в пучину отчаяния и даже просто уныния у гномьего короля ни в какую не получалось. А все благодаря той же Взломщице: неожиданные последствия примерки доспеха в сокровищнице каким-то образом распустили туго скрученную до того петлю долга, забот и обязательств. Торин мог вздохнуть легче и сделать перерыв, от одной мысли о Бильбо улыбка рвалась на лицо, а в груди расцветала удивительная нежность - и гном вполне уверенно отдавал себе отчет в том, что это любовь.