— И полегче, — говорю, — я таких выражений в адрес своей будущей тещи терпеть не намерен.
— Что?! Что ты сказал?..
— Ты глуховата? — спрашиваю. А про себя думаю — отлично, смотри, слезы сразу прекратились, жалко только, что этот способ одноразовый.
— Ты сейчас серьезно?
— Да. Но вообще интересное у тебя представление о моем чувстве юмора.
— И давно ты это решил?
— Ну, как только узнал, что ты теперь богатая невеста…
Вот спасибо стритфайту, нас там первым делом научили уворачиваться, иначе точно в лоб она бы мне этим стаканом попала.
— Ты в себе? Могла же попасть.
— Прости, прости меня, пожалуйста, иди сюда.
— Но ты не сказала, согласна или нет.
— Иди сюда…
— Но что же нам теперь делать, правда?
— Это у Достоевского всегда этот вопрос?
— Нет.
— У Чехова?
— Ты дикий.
— Прости, я больше никаких русских писателей не знаю. И что делать — тоже.
— У тебя нет каких-нибудь знакомых журналистов?
— Нет. Да если бы и были — это не выход. Предположим, я кому-то это все рассказываю и показываю. Представим себе, что этот кто-то заинтересовался и начал этим заниматься. Все проверить по трем источникам, как минимум, все комментарии получить, через юристов это пропустить на предмет возможных исков о клевете — да это месяца на три работы в лучшем случае.
— А если к ментам обратиться?
— К кому?
— Извини. В полицию.
— С чем? Вот с этим видео? Спасибо, скажут, большое, что сами зашли, а психоаналитика своего вы давно видели? Еще, может, заинтересуются обстоятельствами папашиного появления в этой стране.
— Послушай, а с мамой ты не хочешь поговорить? Я понимаю, что для нее это больная тема, но раз такие обстоятельства…
— Не вариант. Она об этом — ну, об отце — никогда не говорила. То есть я спросил тогда — больше не стану. Предположим, обстоятельства изменились. И что она знает? Не она же все это затеяла. Только нервы ей портить. Ей, между прочим, сейчас и так новостей хватит — тебя надо показать, объяснить, что ты согласна.
— Мне надо постричься сначала, я в Москве не успела, я в такой суете собиралась, ты не представляешь, это был настоящий mess.
В дверь номера негромко постучали.
Пока я шел к двери, у меня перед глазами стояла Маша, побледневшая, зажавшая рот рукой, в глазах — ужас. Но от себя я такого не ожидал. Вдруг я стал как компьютер… Сколько, думаю, их может быть? Двое, трое? Дверь будут ломать? С какой стороны лучше встать? Не больше трех, скорее всего, не станут же они табуном ходить… ломать, конечно, ничего они не будут… дверь открывается внутрь, значит, встать надо справа… бить не рукой, а ногой, на уровне колена, как учили — это самое уязвимое место.
Ну, думал — это громко сказано, скорее, чувствовал. И чувство это было — слепая ярость.
Постучали вновь, уже громче, решительнее.
— Who`s there?
— It`s room service, sir, with the compliment of the house.
— Just stick it under the door.
— Cannot, it`s a bottle.
— Then leave it by the door, I`ll pick it up later.
Послышались удаляющиеся шаги и скрип тележки. Я выждал пару минут и открыл дверь. Пустой коридор, у порога — поднос, на нем бутылка вина и открытка — Holiday Inn поздравляет вас с правильным выбором, желает счастливого пребывания, оставайтесь с нами…
Спасибо, конечно, большое, но не останемся. Что-то мне здесь разонравилось.
— Маша, собирайся, поехали отсюда.
— Как? Куда?
— Есть одно место. Там будет лучше. Надеюсь. Здесь мне не нравится. Сервис навязчивый. И вино принесли дешевое. Govno, как ты выражаешься.
Я поймал себя на том, что говорю спокойно, но не могу произнести длинную фразу. Сердце билось сильно, перед глазами туман. От страха, похожего на который я не испытывал никогда. Ладно, думаю. Запомним это ощущение. Рассчитаемся.
Есть, конечно, нервные занятия — прогуляться, например, по Восточному Бронксу в одиночку часа в три ночи или перейти Ниагару вброд — но кто не планировал впервые известить собственную мать о том, что собирается жениться, тот по-настоящему в жизни не переживал.
Как, думаю, это делается? Надо ей сразу все сказать — или выждать, для начала пусть познакомятся, чай, что ли, вместе попьют? Нет, это все-таки будет как-то неестественно.
А так, значит, нормально? Здравствуй, мама, это Маша, знакомься, мы решили пожениться, извини, что не предупредили заранее, мы тут сегодня встретились, давно не виделись, и вот… тоже бред получается. Я, между прочим, собственную мать хорошо знаю: а как, Маша, на это смотрят ваши родители? — вот что она первым делом спросит. И что нам отвечать?