— Но раньше десяти ничего же не начнется. Сейчас-то мы чего ждем?
— Не знаю. И не нервируй меня.
— Давай хотя бы выпьем.
— В восемь утра?!
— Да. Я все равно сегодня запланировал напиться. Или на радостях, или с горя — не вижу разницы. Я взял фляжку с собой, там водка.
— Ты, пожалуйста, поаккуратнее, у тебя плохая наследственность.
— По-моему, ты собралась to blow my mind out.
— Вынести тебе мозг? Даже и не думала. Будь уверен — когда я решу это сделать, ты это ни с чем не спутаешь.
— Будешь?
— Нет. Хотя очень хочется.
— Ну так и позволь себе.
— Нельзя.
К девяти наследственность взяла свое, фляжка опустела наполовину, и я перестал нервничать. Вообще. Стал спокоен, как корова после дойки. Ноль эмоций. Потому что все, что можно было сделать, уже сделано. Остается ждать.
Десять, наконец. На экране в зале трансляций Сената появилось изображение. Сенаторы, помощники, секретари проходят, рассаживаются, председательствующий занимает свое место…
Давай. Давай. Что там дальше будет — не имеет значения. Сейчас — держись и вперед, не трусь, мы с тобой. Давай. Как там в этой песне было… ты мне в детстве еще ее все время ставила — там у исполнителя голос был, как у Тома Уэйтса… начало не помню, помню конец — «…не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять».
Давай, мама.
«…находясь в здравом уме и трезвой памяти, твердо осознавая последствия ложных показаний, данных под присягой…»
— Мне кажется, она держится хорошо.
— Да.
«…имею сообщить членам сенатского комитета по разведке следующее.
В тысяча девятьсот девяносто девятом году я и мой муж стали американскими гражданами. В том же году моим мужем была зарегистрирована компания Universal Services LLC. Компания занималась инвестициями в недвижимость и другие активы на территории США. Это были деньги, которые поступали через несколько офшоров и слепых трастов, расположенных в разных юрисдикциях по всему миру. Изначальный источник — средства, выведенные из России и других постсоветских стран — Украины, Казахстана, Азербайджана.
В двухтысячном году мы развелись, муж вернулся в Москву, я с сыном осталась в Америке. Больше мы не встречались и не разговаривали. На это были веские причины.
Это решение мы приняли не добровольно. Нас шантажировали и нам угрожали те люди, которые наняли моего мужа для этой работы, — им нужна была стопроцентная гарантия нашей надежности. Инструментом шантажа стало прошлое мужа. В молодости он совершил мелкое правонарушение и, чтобы избежать ответственности, дал согласие на сотрудничество с КГБ — я вижу в этом зале людей преимущественно в возрасте и надеюсь, они еще помнят, что означала эта аббревиатура.
Спустя двадцать пять лет мужу в Москве показали его расписку и пригрозили, что если он откажется сотрудничать с ними, она немедленно окажется у американских властей. Это означало бы для нас немедленную депортацию, потому что при въезде, отвечая на вопрос о сотрудничестве с правоохранительными или разведывательными учреждениями других стран, он написал — "нет".
Тем же самым угрожали и мне, а в случае неподчинения и возвращения в Россию — тюремным сроком для нас обоих или убийством.
Нашему сыну к тому времени исполнилось два года.
Мы подчинились.
После нашего вынужденного развода компания Universal Services была перерегистрирована, я стала ее единственным учредителем и исполнительным директором. Мне трудно оценить точный объем, но наверняка могу утверждать: за последние десять лет через нее было легализовано более шести миллиардов долларов. Это были криминальные деньги. Деятельность Universal Services прекратилась в две тысячи четырнадцатом году.
Я хорошо понимаю последствия того, что я скажу дальше. Подчеркиваю, что я не строю никаких догадок и предположений, я оперирую только фактами.
Среди наших американских контрагентов были добросовестные продавцы. Но были и те, кто понимал происхождение наших инвестиций. В их числе — люди, занимающие сейчас высшие государственные посты Соединенных Штатов. Как минимум в трех случаях один из них обращался к нам с просьбой о помощи в виде инвестиций в принадлежащую ему недвижимость с целью избежать банкротства. Каждый раз такая поддержка ему оказывалась.
Я признаю себя виновной в мошенничестве и соучастии в легализации средств, полученных противозаконным путем, а также объявляю о готовности сотрудничать со следствием. Все фактические доказательства сказанного мною — номера счетов, отчет о банковских операциях, имена бенефициаров — содержатся в скопированном мною архиве Universal Services.