— О господи, с кем же я связался… они все это время путешествовали с нами?
— Да. Ну, прости, я про них просто забыл.
— Ладно, рули давай. И постарайся плавнее отпускать сцепление, ты мне уже всю душу вытряс своей ездой.
— Куда едем?
— Разворачивайся. Едем в Москву. Когда тебя сильно ищут, самое правильное — оказаться там, где тебя меньше всего ждут. Лучшая, как известно, оборона — это атака.
— Согласен. Только на самый последний вопрос ответь, будь добр. Раз уж ты со мной связался. Что это была за пантомима, которую ты изобразил Аркадию? Ну, когда ты водил ладонью перед лицом и оттопыривал указательный палец? Ты что-то спрашивал его, верно? Что это означает?
— Я думал, ты не придал этому значения.
— Придал, как видишь. Ну?
— Это означает — первое лицо.
12.07.2018 23:10
Долго мы ехали в молчании. Когда на обочине появилась стела с надписью «Химки», он сказал: «Остановись. Я сяду».
— Ты уверен, что тебе надо за руль? Ты же пил.
— Уверен. И пусть это будет самая большая наша проблема сейчас.
— Куда мы едем?
— К посольству. Надо попробовать.
Попробовать не получилось.
С пустынной в это время Красной Пресни мы свернули направо, поднялись по брусчатке до Садового кольца, развернулись у пересечения с Новым Арбатом, потом еще раз на Маяковской — всю эту географию я изучил досконально, когда готовился к встрече с Аркадием Самойловичем и Ильей Ильичом — и уперлись в пробку. Причина выяснилась быстро — ремонтные работы на Садовом, прямо у входа в американское посольство.
— Ясно, — сказал отец, — идея действительно оказалась неудачная, ты был прав. Не одни мы такие хитрые.
— Почему неудачная?
— Ты не обратил внимания? Грузовик с гудроном и асфальтоукладчик — вещи при ремонте тротуара, конечно, нужные. А вот что там делают две «газели» с тонированными стеклами? Кроме того, работают, как обычно, полтора таджика. Но вокруг них — люди, по которым видно, что с какого конца за лопату берутся, они знают неточно. У них другая профессия. Из-под их оранжевых жилетов погоны во все стороны торчат. Вернись за руль. Поехали отсюда.
— Куда?
— Нам нужна пауза. Надо продержаться часов шесть. Это из-за разницы во времени.
— Ничего не понял.
— Потерпи немного, попозже все объясню. Сейчас мне надо сосредоточиться. Давай налево и потом сворачивай на указателе «Шмитовский проезд».
Минут через семь, поплутав во дворах, мы оказались у двухэтажного здания из серого бетона с зарешеченными окнами. Шлагбаум и будка на въезде, перед ними три массивных блока, выложенных лесенкой.
— Припаркуйся вон там в стороне и жди меня.
Он вернулся через пятнадцать минут, довольный и ухмыляющийся.
— Заезжай.
Шлагбаум поднялся, и мы оказались в просторном дворе. Часть его была огорожена решеткой, на которой висела надпись «Штрафстоянка».
Поставь ее задом к забору и оставь там пространство, сантиметров семьдесят, попросил отец. Закрыли машину, пошли к зданию. Это оказалось отделение полиции. Номер 76, как сообщала табличка на двери.
— Are you sane?
— Проходи, проходи, не трусь. И повежливее будь с представителями старшего поколения. Honour, как говорится, your honour.
13.07.2018 00:10
Внутри на деревянных скамьях сидели человек десять, по которым было видно, что вечер пятницы они провели бурно. За пластиковой перегородкой с окошком располагались полицейские. Один из них вышел к нам и сказал «Идите за мной».
— Вот, — пожаловался один из гостей отделения, завистливо глядя на нас, — как евреи, так их сразу в камеру, а русского человека третий час оформить не могут.
— Будешь выступать, — меланхолично ответили ему из-за перегородки, — мы тебе сейчас плюс к мордобою дооформим еще разжигание национальной розни, нам как раз статистики не хватает.
Когда дверь в камеру с лязгом закрылась, я потребовал объяснений.
— Ну что тут непонятного? Не на вокзале же нам ночевать, когда мы такой популярностью пользуемся в этом городе, что в пятницу вечером из-за нас половину Садового кольца изуродовали. А здесь нас никто тревожить не будет.
— Но они же полицейские…
— Ищут нас совсем другие люди. Они с полицейскими, как кошки с собаками, это два разных ведомства, конкурирующих, дай им волю — они бы друг друга перестреляли.
— А что ты им сказал? Ну, почему мы здесь?
— Сказал — отсидеться надо. Кинули одного козла, теперь нас ищут.
— Вообще ничего не понял.
— Может, оно и к лучшему. Хотя родной язык знать надо бы. Объясняю. Я им пообещал денег за то, чтобы мы могли здесь побыть.