Гитлеровцы атаковали район командного пункта 330-го стрелкового полка. Их встретила группа бойцов под командованием начальника штаба 86-й стрелковой дивизии майора Я. В. Козлова, в которую входили комиссар полка старший политрук Алексей Васильевич Красиков, начальник штаба полка майор Александр Михайлович Соколов, его помощник старший лейтенант Кукушкин, командиры Гринблат и Кузьмин.
Более 12 раз поддержанные мощным артиллерийским огнем, используя огнеметы, которые сжигали все живое, гитлеровцы бросались в атаку на горсточку храбрейших из храбрых и каждый раз откатывались с большими потерями.
К исходу 27 апреля 1942 года в штаб 86-й стрелковой дивизии с пятачка пришла последняя радиограмма. В ней сообщалось: «Как один бойцы и командиры до последней капли крови будут бить врага. Участок возьмут только через наши трупы. Козлов, Блохин, Соколов, Красиков».
Фашисты усилили атаки, ввели в бой свежие силы. Оборона 330-го стрелкового полка была разрезана. В нескольких местах фашисты вышли к Неве. Начальник политического отдела дивизии батальонный комиссар А. В. Щуров и начальник штаба дивизии майор Я. В. Козлов, возглавляя оборону в районе командного пункта полка, во время одной из контратак были смертельно ранены и скончались на пятачке. Героически встречали смерть бойцы, командиры и политработники. На боевом посту, увлекая за собой в атаку бойцов, пал смертью храбрых комиссар полка старший политрук Алексей Васильевич Красиков.
С правого берега еще просматривались отдельные небольшие очаги сопротивления, истекавшие кровью, тяжелораненые герои еще несколько дней сражались с фашистами. Так закончились семимесячные бои на пятачке.
Только за три дня — с 25 по 27 апреля 1942 года — защитники невского плацдарма уничтожили более полутора тысяч солдат и офицеров противника, вывели из строя восемь наблюдательных пунктов, четыре дзота, восемь минометов, одно орудие, взорвали погреб с боеприпасами[6].
На исходе 27 апреля 1942 года реку переплыл трижды раненный начальник штаба полка майор А. М. Соколов.
Трижды раненный человек в ледоход, под вражеским огнем переплыл разлив Невы. Какой же силой духа должен он обладать? Когда в наши дни полковника в отставке Александра Михайловича Соколова просят рассказать об этом событии, он долго собирается с мыслями и только ему одному известно, как это трудно, до боли в сердце, возвращаться в огненное прошлое.
— Ночь выдалась светлая, — скупо роняя слова, говорит он, — и в цвете — фашисты «иллюминацию» устроили. Конечно, обнаружили, стали обстреливать, пришлось то и дело нырять. Один раз нырнул, на исходе дыхания рванулся на поверхность и ударился затылком об лед. Еще бы несколько секунд и… Но это был уже край льдины. Вынырнул, перевернулся на спину — левую ногу не чувствую, нет левой ноги. Брассом, на одних руках, плыл дальше. Сколько времени прошло — не знал (потом оказалось, что барахтался я в Неве два часа). В очередной раз ударился головой. Это был уже не лед, а причаленный к берегу плот. Вылез на бревна и потерял сознание. Когда пришел в себя, оказалось, что примерз к бревнам, лежал как распластанный. Кое-как оторвался, пополз от реки…
До последнего патрона, до последнего оставшегося в живых бойца сражался на плацдарме легендарный 330-й стрелковый полк.
О последних днях обороны Невского пятачка, подвигах моих однополчан пишу по рассказам очевидцев. Решением Военного совета Ленинградского фронта в конце февраля 1942 года я был назначен первым заместителем командующего 42-й армией, но думается, что рассказ о мужестве и стойкости воинов 86-й стрелковой дивизии был бы неполным без этих заключительных строк.
Уже в 1943 году, после взятия 8-й ГРЭС и территории бывшего Невского пятачка, когда наш передний край подошел к деревне Арбузово, офицеры штаба 86-й стрелковой дивизии побывали в разбитых землянках и дзотах в глубине обороны пятачка. Всюду были видны следы упорного боя, большая часть деревянных укреплений сожжена. Они внимательно осмотрели все бывшие сооружения, случайно разрыли старую траншею. В ней открылась картина, достойная запечатления на барельефе в память о погибших здесь защитниках Ленинграда.
Среди засыпанных песком наших бойцов один, вероятно из бывших моряков, был без гимнастерки, в одной тельняшке, с винтовкой, вонзенной штыком в труп гитлеровского солдата, а в нескольких шагах от них лежал гитлеровец с автоматом, стрелявший, по-видимому, в нашего безвестного героя. Всех их накрыл своим разрывом один снаряд во время последней атаки фашистов на пятачке.