— Но ведь нам не было дано никакого задания, вот мы и удалились, чтобы не мешать, — пытался оправдаться Михалыч.
— Никакого задания?.. А сами что же вы не видите, что людям помочь нужно?
— Да мы охотно поможем, — вмешался я. — Дай задание, мы его мигом выполним.
— Ну это другое дело, — немножко смягчилась мама. — Беги в кухню, возьми у Дарьи миску с изюмом, и аккуратно из каждой ягодки выдёргивайте хвостики. Чтобы мне живо весь изюм перечистить!
— Будет исполнено! — в один голос отрапортовали мы с Михалычем.
И я со всех ног помчался на кухню за миской.
— Только, смотрите у меня, ягоды не поешьте! — сурово предупредила мама, когда я вернулся с изюмом в кабинет.
— Что вы, мадам, за кого же вы нас принимаете? — с достоинством ответил Михалыч.
— А гоголь-моголь, помнишь? Заставила вас сбивать. Что из этого получилось?
Михалыч сделал рукой негодующий жест.
— Кто старое помянет, тому глаз вон. Мы же вам тогда ещё объяснили, что немного увлеклись дегустацией.
— Только теперь не увлекитесь. Изюму у меня мало. Съедите — нечего в плюшки будет класть.
— Можете сосчитать каждую ягодку, ни одной не убудет.
— Вот и прекрасно! — ответила мама и вышла из кабинета.
Мы с усердием принялись за работу. Не прошло и часу — весь изюм был перечищен.
— Ну что ж, будем надеяться, что «начальство» не очень точно осведомлено о количестве переданных нам продуктов, проговорил Михалыч, не без тревоги заглядывая в кастрюлю. — Маловато осталось! — вздохнул он. — Достанется нам от Самой. Ох, достанется!
— Но ведь мы же отсюда все хвостики, все соринки повытащили, — возразил я, — вот и стало поменьше.
— Соринки, хвостики… Это верно, — кивнул головой Михалыч. — Ну, будь что будет, неси!
Не без волнения я отнёс в кухню скромные остатки изюма. К счастью, мама с тёткой Дарьей решали какой-то срочный вопрос — тащить что-то из печки или подождать. На меня не обратили внимания. Я поставил миску на стол и тут же исчез.
Наконец все приготовления были закончены. В столовой накрыли стол. Мы все приоделись и стали поджидать гостей. Жаль только, что гости были для меня совсем неинтересные — все взрослые.
В кабинете рядом с ёлкой уже поставили карточный столик. Значит, придут знакомые Михалыча, закусят и сядут играть в карты. И всё-таки я с нетерпением ждал этого вечера, ждал, когда зажгут ёлку. Ведь под ёлку мама с Михалычем обязательно положат мне какой-нибудь интересный подарок. Но какой именно?
По опыту прошлых лет я хорошо знал, что сколько ни спрашивай, ни у мамы, ни у Михалыча ничего не узнаешь. Мама только будет улыбаться и уверять, будто ничего в этот раз и не собирается мне дарить. А Михалыч погрозит пальцем и внушительно скажет: «Много будешь знать, скоро состаришься. Учти эту премудрость, друг мой, и не приставай».
Вот я и учёл всё это и, сгорая от любопытства, поневоле ждал вечера.
Понемногу начали сходиться гости. Пришли и Василий Андреевич с Аделаидой Александровной и даже Кока. Правда, он зашёл только на минутку поздравить маму и Михалыча с праздником. Кока торопился куда-то в другое место, где собиралась молодёжь и будут танцы.
— Ну, как охотничьи делишки? — спросил у него Михалыч.
— Дела идут! — весело ответил Кока. — Вчера с отцом ездили к Шаховскому в лес, трёх русачков гоняли. Я одного стукнул, а вот папаша второго прямо из рук упустил.
— Ну, положим, что не из рук… — вмешался в разговор Василий Андреевич. — Посудите сами: гончие где-то впереди меня в лесу подлавливают, в следах разбираются. Я в их сторону и смотрю, караулю косого. Вдруг слышу, Кока мне кричит: «Береги!» Обернулся, а русачина сзади меня. Сидит в кустах и к гончим прислушивается. Только я повернулся, вскинул ружьё — его и след простыл.
— Нужно не зевать, — весело возразил Кока, — во все стороны поглядывать, тогда не упустишь.
Я стоял тут же рядом с говорившими охотниками и с наслаждением слушал их разговор.
— Кока, поди ко мне! — позвала мама из кабинета. — Помоги мне, пожалуйста, ёлку зажечь.
— Можно и мне? — бросился я к маме.
— Нет, нет, посиди в столовой, — ответила мама. — Сейчас зажжём и тебя позовём глядеть.
Дверь в кабинет закрылась, но ненадолго. Вот её уже открывают вновь, и все идут глядеть на зажжённую ёлку.
Лампа в кабинете погашена, светится только ёлка. Десятки тоненьких восковых свечей горят в её густых зелёных ветвях. Они освещают пушистые концы ветвей, похожие на мохнатые лапы каких-то сказочных птиц.
В их неярком дрожащем свете таинственно и внушительно поблёскивают стеклянные шары, звёзды и гирлянды канители. Кажется, что ёлка вся убрана в настоящее золото, серебро, в сверкающие алмазы.