Эта картина – седые волосы под поношенной шапкой, белые овцы, бездумно бродящие по холмам, большие серые камни, выступающие из зелени, – вызвала у Маллика внезапный и острый укол ностальгии.
Спустя некоторое время Фэллон замедлила бег кобылы, скорее ради того, чтобы поберечь ее, чем по собственному желанию, и впервые обернулась, чтобы посмотреть на спутника.
– Я хочу знать, куда мы едем.
– Нам предстоит дневной переход до того места, где ты будешь тренироваться, учиться магии и расти.
– Почему именно тебе предназначено учить меня?
– На этот вопрос я не в силах дать ответ. Почему тебе предназначено стать спасительницей мира? Мы оба следуем по предначертанной нам стезе.
– И кто направил тебя на этот путь?
– Узнаешь со временем. Кто пас овец на лугу?
– Молли Крейн.
– В чем заключаются ее способности?
– Она оборотень. – Если Фэллон и удивилась вопросу, то не показала виду.
– А сколько овец паслось на лугу?
– Десять, кажется, – ответила девочка, раздраженно пожав плечами.
– Кажется?
– Я их не считала.
– У тебя есть глаза. Сколько овец ты видела?
– Не знаю.
– Ты не смотрела, потому и не видела. Их было четырнадцать. Одна выглядывала из-за камня, а беременную можно счесть за двух.
В сердце Фэллон вскипели гнев, горе от недавнего расставания с родными и страх перед неизвестностью.
– Да без разницы! – За подобный тон и неуважение к старшим родители сделали бы дочери выговор. Но ферма осталась позади.
– Действительно? Но на месте овец могут когда-нибудь оказаться враги. И как ты тогда узнаешь их точное количество? Один может спрятаться за камнем, а другой – загораживать напарника.
– Когда соберусь сражаться с овцами, тогда и буду их считать, – зло огрызнулась Фэллон.
Маллик указал на восток, где на самом горизонте кружили вороны:
– Им ведомо, что время ожидания прошло. На тебя будут охотиться, с этого дня и до самого конца.
– Я не боюсь ворон.
– Бойся того, что ими управляет. Страх может служить таким же оружием, как и отвага. Он порождает осмотрительность. Отсутствие же осмотрительности ведет к безрассудству. А оно, в свою очередь, влечет поражение.
– Так что управляет воронами?
– Узнаешь в свое время.
С этими словами Маллик тряхнул поводьями, побуждая своего гнедого подняться по склону, и скрылся за деревьями. Фэллон направила Грейс за спутником.
Она никогда раньше не бывала так далеко от фермы, но прохладный воздух и лесные запахи казались привычными и успокаивали. Тропинку пересекало множество следов: отпечатки оленьих копыт, лап пары енотов, койота и даже медведя.
Всадники перебрались через неширокий ручей. Вода весело журчала и перекатывалась по камням. Вслед нарушителям лесного покоя негодующе заклекотала дикая индейка. Спустя некоторое время они повернули на восток и замедлили шаг лошадей, пустив их бок о бок.
– Сколько оленей пряталось в кустах возле ручья? – требовательно спросила Фэллон, когда Маллик повернул в ее сторону голову. – Что, если бы они оказались врагами? Ты смог бы точно назвать их количество?
– Четыре самки и два годовалых олененка, – спокойно отозвался собеседник.
– В чем была разница между оленятами?
– Один был самцом, другая – самкой, – с легкой улыбкой ответил Маллик.
– А помимо этого?
– Не могу сказать. – Теперь он удивленно приподнял брови.
– У одного болела передняя левая нога. Он берег ее. Ты что, не обратил внимания на их следы? Разве хороший тактик не должен знать, ранен ли враг?
– У тебя наметанный глаз в чтении следов. Если и луком владеешь так же, голодать зимой нам не придется.
– Я отлично стреляю. Отец научил. – Фэллон невольно поднесла руку к шее, дотрагиваясь до цепочки с медальоном в поисках утешения. – В любой момент я могу передумать и вернуться домой.
– Верно. Ты вольна прожить всю жизнь, какой бы недолгой она ни была, у себя на ферме, так и не приняв служения. А мир вокруг захлестнет океан крови, который в конце концов поглотит и твоих близких.
Фэллон ненавидела, всей душой ненавидела понимание – глубинное, всеобъемлющее, что Маллик говорит чистую правду.
– Почему именно я должна стать Избранной? Спасительницей мира? Не из-за меня все полетело к чертям, так почему именно мне выпало все исправлять?
– Mae gennych atebion y tu mewn i chi.
– Что? Какой это язык?
– Я сказал, что все ответы находятся внутри тебя.
– Это не ответ. А просто еще один способ заявить, что я все узнаю со временем, – фыркнула Фэллон. Но, как бы ни хотелось ей игнорировать загадочного спутника, любопытство оказалось сильнее. – Так что это был за язык?