Наше первое знакомство с Zambian Railways на поезде, следующем из Кабве до Лусаки, благоприятным не назовешь. Поезд опаздывает, а прибыв, обнаруживает такое нежелание отправляться в путь, что из станционного громкоговорителя несется странное объявление: «Экспрессу номер два освободить платформу для прибытия экспресса номер один».
Указание помогает, однако движение остается муторно медленным. Внутренность построенных в Японии вагонов находится в жутком состоянии. Все вентиляторы сломаны, обивка оторвана и отодрана клочьями. Колея в плохом состоянии, поэтому движение не просто некомфортно, но еще и медленно. Пассажиров все это не особенно беспокоит. Сидя в дергающемся и раскачивающемся вагоне, они читают газеты и религиозные тексты. Заметив мой интерес, любезный джентльмен ссужает меня экземпляром Zambia Daily Mail. Газета полна верноподданнических объявлений, публикуемых компаниями, поздравляющими мистера Чилубу с победой. Правда, передовица, озаглавленная «Замбия: куда теперь?», не столь восторженна: «Замбия является госпиталем, а граждане ее — пациентами. Пребывая во власти колонизаторов, мы не имели крупных поводов для беспокойства, но теперь, когда наши черные братья добились независимости, это не так. Дело в том, что в головах у наших лидеров царит какой-то умственный беспорядок».
Тот факт, что подобный текст мог быть вообще напечатан, является одним из самых лучших успехов Замбии. И благодаря иронии судьбы одно из лучших достижений Каунды — учреждение двухпартийной системы и свободной прессы — стало инструментом его же собственного падения.
День 114: Из Лусаки до Ливингстона
Мы приезжаем в Лусаку и оставляем ее так быстро, что не успеваем обзавестись новыми впечатлениями. В отеле все просто и удобно. Патти закончила прием противомалярийных препаратов, и ей стало значительно лучше.
Мы выезжаем рано, покидая Лусаку по бульвару Саддама Хусейна, вновь отклоняясь от нашего 30-го меридиана в сторону Ливингстона, находящегося еще в 300 милях к юго-западу, на замбийском берегу реки Замбези.
Главная улица Ливингстона обставлена невысокими и запущенными домами в колониальном стиле. Завидев автобус с туристами, менялы выскакивают навстречу машине, самоубийственным образом рекламируют собственное занятие и отпрыгивают в самую последнюю минуту.
Наш отель носит название «Муси-о-тунья», это местное название водопада Виктория и в переводе означает «Гремящий дым». Отель современный, но содержится без усердия. Затхлый запах проникает в мою ванную сквозь расположенную высоко в стене решетку. Но жаловаться не стоит; во всяком случае, у меня есть ванная. Но нет чемоданов. Персонал гостиницы в Лусаке забыл забрать их из моего номера, послан запрос. Вся моя одежда, впрочем вполне возместимая, дневники и магнитофонные записи, собранные с таким трудом, остались без всякого присмотра в 300 милях отсюда. Как и кора доктора Баелы.
День 115: Ливингстон
Полумильная прогулка по хорошо увлажненным садам отеля выводит меня на Верхнюю тропу, а потом к кротким водам Замбези, плавно текущим в сухой сейчас сезон к 250-футовому обрыву. В марте и апреле река наполняется, и, как говорится в туристических буклетах, «крупнейший на планете полог падающей воды» шириной в целую милю проливается в громадную трещину, расколовшую массивную базальтовую скалу, образованную застывшей вулканической лавой.
Не встречая никаких препятствий в виде оград или запрещающих надписей, я прохожу по руслу реки, действием воды и камня превращенному в лабиринт ям, промоин, каналов и котлов, к самому краю водопада, где скудные остатки реки невинным образом низвергаются в пустоту. Преодолевая сосущий страх, я подхожу к кромке насколько возможно близко и заглядываю через нее. Далеко-далеко внизу падающие ручьи стремятся к бушующему водяному инферно; струи разбиваются о растрескавшуюся черную скалу, вспениваются, отбрасываются вперед, отражаются назад и окончательно разбиваются об утес. Брызги, результат столкновения воды со скалой, разлетаются во все стороны, уносятся порывом собственного движения к небу, взметаются над краем ущелья. Во время полноводья это облако — «гремящий дым» — можно заметить за двадцать миль, и именно оно в 1855 г. привело к водопаду Ливингстона, первым среди белых людей увидевшим такое чудо. С опаской поворачивая назад, чтобы вернуться по ложу реки на берег, я отмечаю отрешенное и беспорядочное своеволие Замбии, позволившей мне без протестов, препятствий или преград оказаться в этом потрясающем своим величием месте. Чувство это позволяет мне с олимпийским спокойствием смириться с вестью о том, что мои чемоданы были найдены и отправлены в Лусакский аэропорт, однако не были погружены на самолет. Я не могу больше носить свою тенниску, к третьему дню пришедшую в столь невозможное состояние, что я полощу ее в водах Замбези. К обеду выхожу в одолженной мне Бэзилом одежде. Сегодня в ресторане рыбный вечер, и поэтому все официанты щеголяют в соломенных шляпах.