У нас есть шанс отправиться на полюс завтра. Погоду нам дают с базы Амундсен-Скотт. Все весьма ограниченное человеческое присутствие в Антарктиде связано с не менее ограниченным количеством научно-исследовательских станций на ее поверхности. (Поскольку международные договоры на следующие пять десятков лет запрещают любую разведку и разработку минеральных ресурсов континента, крупные денежные мешки еще не угнездились в этих краях.) Эти станции или базы обмениваются друг с другом информацией и даже сплетничают по радио в течение дня, подобно членам какого-то эксклюзивного клуба, часто даже не зная друг друга в лицо.
Послеобеденная прогулка в горах Патриот
Adventure Network является единственной туристической организацией на всем континенте. Но их появится больше, если не мешать Майку Шарпу.
— Вы доставляете сюда разных людей… до шести десятков душ… хотя прежде этот континент был наглухо закрыт для всех неправительственных организаций… государства управляли Антарктикой. То есть, все организации, подобные ВВС, например, должны были следовать правительственной линии в отношении Антарктиды, в то время как сейчас они вправе самостоятельно передвигаться по континенту… и это произвело эффект. Правительственные организации теперь прочищают свои топливные цистерны и вывозят отсюда мусор, в то время как прежде они просто устраивали здесь свалки.
В конце сезона лагерное снаряжение закапывают в снежную пещеру глубиной четыре фута, которую вскрывают в следующем году. Так поступают и с самолетами. «Сессну-185» закапывали вверх хвостовым оперением, чтобы можно было найти ее на будущий год, но свирепые зимние ветры сорвали с места бочонок, поломавший хвост самолета. Сейчас починкой его занят Билл Алеекук, эскимосский инженер, работающий в компании первый год. Белых медведей в Антарктиде не водится, эскимосов в ней тоже не наблюдалось — до прибытия Билла в ноябре прошлого года.
Пожелания Кадзама-сан
Общая палатка постепенно наполняется. Чай и кофе завариваются на вытопленной из снега воде, получающейся в металлическом баке, подогреваемом керосиновой горелкой. Возле бака в пластиковой емкости свежие нарезанные кирпичики снега — антарктический эквивалент угольной или дровяной корзинки.
Кадзама-сан занят опробованием своего мотоцикла. Это «Ямаха» со специально спроектированным двигателем, малошумным и с чистым выхлопом; толстая задняя шина утыкана шипами как пояс панка для лучшего сцепления со снегом. Кадзама-сан — личность харизматическая, заражающая весельем. Он побывал на своем мотоцикле на Северном полюсе и на Эвересте, а теперь, если повезет, побывает и на Южном полюсе. Я спрашиваю его о дальнейших планах.
— Луна! — провозглашает он с маниакальной улыбкой.
Я верю ему.
В 14:45 Кадзама-сан и его команда оставляют лагерь после подобающей церемонии в японском стиле. Он повязывает поперек живота желтую ленту с пожеланиями удачи и направляет свою белую «Ямаху» из лагеря. Мотоцикл настолько легок и невесом, что со стороны кажется, что наш самурай едет верхом на пуделе. За ним следует Роб на снегоходе Ski-Doo с двумя прицепами, на одном из которых находится рация на солнечных батареях. Все сделано с максимальным почтением в отношении окружающей нас среды, однако она пренебрегает подобными знаками внимания. Санный прицеп застревает на первом подъеме, и его приходится заталкивать наверх. Наконец уже вдалеке мы видим, как мотоцикл Кадзама возглавляет шествие через снежную пустыню как гаммельнский крысолов. Японцы рассчитывают добраться до полюса за двадцать восемь дней.
Менее чем через два часа возвратившийся Роб приносит известие, что в связи с необыкновенно теплой погодой (сегодня всего — 1°C) экологически чистый мотоцикл Кадзама увяз в снегу. Он намеревается продолжать путешествие по ночам.
Вечером мне удается связаться по радио с женой через Энни Кершоу и Пунта-Аренас. Разговаривать со своим уютным домом в Лондоне, находясь на просторах Антарктиды, — на это можно было только надеяться; и тот факт, что чрезвычайно искаженный условиями передачи голос Эллен делается похожим на крик полузадушенной олуши, свидетельствует о том, что мы находимся в стороне от основного русла мирового общения. Однако она явно слышит меня, а среди доносящегося до моего слуха бульканья я угадываю пожелание удачи и теплое объятие.
Сью приготовила для нас итальянскую пасту, которую мы запиваем красным чилийским вином. Чуть позже Бэзил и Найджел исчезают в озаренной солнцем ночи со Ski-Doo и ледорубом и возвращаются назад с победой и куском льда, взятым от соседней горы — столь же старым, как и сама горная порода. Бэзил с видом высшего удовлетворения бросает кусок льда в бокал.