Новая страна и новый месяц, четвертый, проведенный нами в пути. Мелкие дефициты Танзании уже начали угнетать меня, и перспектива горячей ванны, чистой одежды и постели, далекой от жары и москитов, привлекает меня в большей степени, чем лабиринт лесистых бухточек и островков, образующих берег Замбии.
— Сегодня первый день весны, — стоя у палубного ограждения, слышу чей-то голос за моей спиной.
— Не говори глупостей, — отвечает другой голос, — сейчас ноябрь, а весна начинается в сентябре.
Ну конечно же это австралийцы. Или новозеландцы. Оглядевшись вокруг, я не вижу среди них лиц первопроходцев… передо мной бледные усталые дети. Похоже, что они просто сбились с пути, совершая переход от Сиднея до Брисбена или от Окленда до Веллингтона, оказавшись совершенно случайно прямо в сердце Африки. Они терпеливо ждут появления своего грузовика, который перегнали сюда по суше из Кигомы; он должен уже ожидать их возле причала. Путешествие должно обойтись им примерно в 1000 фунтов, и рассчитано оно на девять недель. Я восхищаюсь ими. Такое путешествие нельзя отнести к числу самых легких способов повидать мир, однако оно относится к числу тех, которые не могут не врезаться в память.
Замбия. Очарование дикой природы
Мы прощаемся с ними на причале маленькой пристани Мпулунгу. Вспоминая этот миг по прошествии времени, строгий и осанистый корпус «Лиембы», обслуживающий его кран посреди лесистых утесов, окруженный штабелями бочонков с нефтью и строительных материалов, я ощущаю его принадлежность к одному из фильмов о Джеймсе Бонде. Причем из самых популярных.
Проходим новую таможню и иммиграционный контроль, новая съемочная бригада — Роджер и Мирабель — принимает обязанности у Клема и Анжелы, знакомимся с новыми проводниками и устроителями. В данный момент я не нахожу в себе энергии на соответствующую реакцию.
Густая ватная жара кажется неизбежной принадлежностью озера, и я начинаю тосковать по открытым пространствам Кигомы.
Время ленча. Несколько прихожу в себя. Мы расположились в густом саду — в небольшом скоплении рондавелей[54], которые в непринужденной манере обслуживает Дениш, индиец, наделенный неподдельным обаянием и ослепительной улыбкой. Приехав в Мпулунгу на десятидневный отпуск, он был настолько очарован этим краем, что остался здесь и построил гостиницу для своих друзей и любых гостей, способных забрести в подобную глушь. Заезжая, натыкаемся на первых встречных — ими оказываются антиподы, уже разбивающие свои шатры, отмывающие одежды и выстроившиеся перед уборной и тоненькой струйкой холодной воды, замещающей здесь душ.
Я сижу в теньке под апельсиновым деревом, а вокруг меня суетится Джейк да Мотта, обаятельный, родившийся в Гонконге англичанин, который вместе со своей бригадой будет обеспечивать наше благополучие в течение ближайших нескольких дней.
Здесь, наверху, среди сложенных из камня хижин, кустов гибискуса и под ласковым ветерком, Мпулунгу неожиданным образом делается похожим на Прованс. Однако иллюзии этой суждено скоро рассеяться, и притом самым грубым образом.
Роджер, рвущийся приступить к делу, успел записать меня на прием к местному знахарю. После ленча мы отъезжаем от святилища Дениша по дороге, огибающей бухту, вдаль от Прованса, назад, в недра Темнейшей Африки.
Толпа людей окружает одно из самых внушительных бунгало в приозерной деревне, состоящей из хижин под соломенными крышами, в беспорядке окруживших небольшой пригорок. Некоторые из них, привстав на цыпочки, пытаются заглянуть в окно. В доме, просвещают меня, обитает эффити, местный черный маг, или колдун, которого обвиняют в смерти пятерых или шестерых человек. Зкахзръ-инганга побывал в доме колдуна и обнаружил там кожаную бутыль, в которой оказалась смесь крови и яда. Считается, что это кровь его жертв.
Комната, в которой проводится расследование, на первый взгляд не кажется сколько-нибудь зловещей. В одном конце ее, там, где бледный свет низкого неба проливается сквозь кованную из железа оконную решетку, находится крытый пластиком диван и соответствующее ему кресло. Пол сделан из голого бетона, стены оштукатурены и выкрашены серой краской. С потолка свисают два полусдутых больших пляжных мяча. На небольшом столике выстроена цепочка из шести похожих на куколки фигурок, одна из которых изображает белую женщину с подоткнутой короткой юбкой.
54
Традиционный дом в африканском стиле. Обычно рондавель имеет круглые или овальные очертания и сооружается из имеющихся под рукой материалов.