Поскольку по этому вопросу возникла патовая ситуация уже внутри комиссии, я перед повторным голосованием выступил с разъяснением. Я сказал, что на ученых советах подобный бюллетень считается поданным «за», и попросил еще раз тщательно ознакомиться с бюллетенем каждого визуально, добавив в заключение, что, будучи абсолютно уверенным в характере этого бюллетеня, воспользуюсь правом второго дополнительного голоса, который имею как председатель комиссии. Так, исход голосования был все равно предрешен. Но я думаю, что не это арифметическое обстоятельство, как, впрочем, и при других голосованиях на съезде, сыграло свою решающую роль, а конечная победа здравого смысла, поскольку этот бюллетень, фотографию которого я здесь помещаю, действительно можно положить в корзину Ельцина. Впрочем, читатель может в этом убедиться самостоятельно. Интересно отметить, что именно в тот момент, когда это последнее голосование в узком кругу Счетной комиссии завершилось и пятьсот тридцать пятый бюллетень «за» обрел свое гражданство, в это самое мгновение конституционная ловушка не только раскрылась, а просто перестала существовать. И на всем остальном протяжении работы съезда уже ни у кого не возникало сомнение, что только тысяча шестьдесят зарегистрированных реально депутатов являются подлинной точкой отсчета при оформлении любых официальных документов.
Итак, выбор сделан, протокол оформлен. Я покидаю Грановитую палату, чтобы в Большом зале съезда огласить наконец имя всенародного избранника. За стенами Грановитой палаты меня ожидают десятки корреспондентов — отечественных и зарубежных. Я иду сквозь живой коридор. Они жадно, наперебой спрашивают: «Кто выиграл?» Они стараются это узнать. Я молчу. И тогда уже у самых дверей зала заседаний они пытаются узнать — есть ли победитель вообще, в принципе? Я отвечаю: победитель есть. И все разом, перегоняя друг друга, бросаются к Ельцину, окружают его и ждут моего последнего слова.
Я выхожу на трибуну, жестоким напряжением воли сдерживаю свои чувства. Впереди утверждение протокола, и я остаюсь бесстрастным, спокойным. В зале устанавливается тишина, напряжение которой кажется сильнее крика. Я зачитываю протокол:
«Глубокоуважаемый председатель! Глубокоуважаемые депутаты! Дорогие гости! Протокол Счетной комиссии Съезда народных депутатов РСФСР о результатах тайного голосования по выборам Председателя Верховного Совета РСФСР от 29 мая 1990 года. В соответствии с Временным регламентом Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР Счетная комиссия произвела подсчет голосов, поданных на выборах Председателя Верховного Совета РСФСР, и установила: в бюллетень для тайного голосования по выборам Председателя Верховного Совета РСФСР были внесены следующие кандидатуры народных депутатов РСФСР:
Власов Александр Владимирович,
Ельцин Борис Николаевич,
Цой Валентин.
Общее число народных депутатов РСФСР — 1060. Число народных депутатов РСФСР, получивших избирательные бюллетени — 1038. При вскрытии избирательных ящиков обнаружено 1038 бюллетеней. Недействительных бюллетеней — один. Поданные голоса распределились следующим образом:
— Власов Александр Владимирович
— „за“ — 467, „против“ — 570;
— Ельцин Борис Николаевич
— „за“ — 535, „против“…
В этом месте зал взрывается шквалом аплодисментов. Уже изготовившиеся заранее телеоператоры мгновенно выводят лицо Ельцина на экран крупным планом. Овация длится несколько минут. Я жду.
И в конце концов на фоне никак не затихающих аплодисментов, продолжаю чтение протокола: „против“ — 502…»
Но это уже залу неинтересно. И весь остальной текст тоже. И лишь в заключение, когда я официально провозглашаю: «Председателем Верховного Совета РСФСР избран народный депутат РСФСР Ельцин Борис Николаевич!», зал опять встречает эти слова залпом аплодисментов.
В самом конце своего краткого выступления я прошу депутатов съезда утвердить протокол Счетной комиссии. Протокол утверждается: «за» — 888, «против» — 45, «воздержались» — 11.
Депутаты встают все разом без различия политических пристрастий, и под гром аплодисментов Борис Николаевич направляется в Президиум.
Исторический момент произошел молниеносно. Председательствующий быстро уступил кресло, и законный Председатель Верховного Совета России возглавил съезд. И в этот момент я не только понял, но и почувствовал: назад пути нет. Я покинул трибуну и занял свое депутатское место в зале.
Между тем на трибуну с прощальными словами к съезду вышел теперь уже бывший председательствующий Василий Иванович Казаков. Он рассказал депутатам, что жизненный путь его был в общем нелегок, что начальство не любило его, потому что от природы он упрям, и этим объяснялось его поведение на съезде, которое определялось не какими-то внешними воздействиями и влияниями, а как бы чисто человеческими чертами характера. И, странное дело, его слушали с облегчением, аплодировали с радостью. На общей волне радостного удовлетворения этот человек, который до последнего момента вызывал острую неприязнь и раздражение депутатов, вдруг показался едва ли не симпатичным.