Марко аккуратно забрал фото из рук бизнесмена и приложил его к груди:
— Я желаю, чтобы эта девочка была здоровой.
Ни дыма, ни заклинаний, джинн просто кивнул:
— Сделано, хозяин.
Ролесси выдохнул, только теперь осознавая, что не дышал несколько мгновений.
— И это все? Она здорова?
— Позвоните жене, господин Шкода. Она сейчас рядом с дочкой.
Тот быстро схватил телефон и принялся лихорадочно набирать номер.
— Лара, это я. Что случилось? Почему ты плачешь? Как Бекка? Она… — и тут у него выпал телефон из рук. Слезы бежали по лицу мужчины. Он плакал, как ребенок, закрываясь руками. — Она очнулась и заговорила. Моя девочка здорова. Спасибо.
— Езжайте к ним, к своим женщинам. Вы им нужны, — проговорил Марко, сияя белозубой улыбкой. Он пожал руку бизнесмену и провел его к двери. — И последнее, Ролесси, забудьте, что Вы здесь были.
Когда же двери номера закрылись, мужчины обернулись к единственной девушке, все еще хлюпающей носом.
— Что же с тобой делать, дорогая? — Грегори порывисто подошел к ней и присел рядом.
— Отпустить домой? — рискнула предложить Сребрянка, отодвигаясь от джинна.
— Нет, мы не для того затевали эту игру, чтобы так просто отпустить тебя.
— Вам нужна я?
— Да, такая как ты, — Марко подсел рядом и, отобрав у девушки пустой стакан, тут же дал наполненный, — ты понимаешь, кто такой Грегори?
— Волшебник?
Мужчины рассмеялись, даже Тед позволил себе улыбнуться.
— Я джинн, дорогая.
— С лампой?
— Слава богам, уже нет. Больше четырех тысяч лет назад меня освободил от оков один человек. Я ему бесконечно благодарен. Только исполнять свои собственные желания я не могу. Где-то лет шестьсот бродил неприкаянный, бедный, но вечный. Потом нашел первого хозяина, точнее хозяйку. Я согласился исполнять ее желания добровольно, а она была столь добра, что часто мне самому нравилось то, что она приказывала делать. Мы жили вместе очень долго, счастливо, но через несколько столетий она попросила освободить ее от долгой жизни. Перед этим она подыскала себе замену. И так случалось еще пять раз. Последний мой хозяин, Марко, предложил эту игру.
— Зачем? Из-за денег?
— Деньги нам не нужны. Это все азарт. Это весело.
— Весело?! — возмущенно вскрикнула девушка. — Вы так просто играете чужими судьбами и ничуть не жалеете об этом. Это низко!
Мужчины переглянулись, явно довольные результатом.
— Я же говорил, что она подходит. У тебя чистое сердце, дорогая, — обратился Марко к Сребрянке, гладя ее по голове. — Я уже давно потерял жалость к людям. Грегори — джинн. Он становится таким же, как хозяин, несмотря на свободу выбора, дарованную ему. Я стал не самым добрым хозяином. А Грегори заслуживает лучшего. Поэтому, я хочу предложить тебе занять мое место. Подумай, какие возможности открываются перед тобой, сколько ты сможешь сделать, увидеть, прожить.
— Я не могу так, — шепнула она. Но по вспыхнувшим глазам было понятно: сможет и сделает. — И что случится с Вами?
— Я уйду в эту дверь и исчезну, рассыплюсь в пыль, — счастливо улыбнулся Марко, — Грегори не может исполнить единственное мое желание, это можешь сделать только ты. Отпусти меня.
Девушка закусила губу, явно еще сомневаясь.
Тед тихонько приоткрыл дверь в комнату и скользнул в лифт. В том, что Сребрянка согласится, он не сомневался. Эти двое могут уговорить кого угодно.
Определенно, дежурство начиналось как-то очень сумбурно, но все же приятно. События, развернувшиеся в пентхаусе, настроили Теодора на лирический лад. Ему отчаянно захотелось увидеть Бэллу. Недолго думая, портье остановил лифт на третьем этаже и, воровато оглянувшись по сторонам, скользнул к номеру для новобрачных. На горизонте никого не было, и пинков от Монсеньера не последовало тоже. Облегченно вздохнув, Тедди тихо поскребся в дверь. Один раз, другой… Никаких признаков жизни за дверью не наблюдалось.
— И где ее носит, когда она мне так нужна? — проворчал вампир и уныло побрел на свое рабочее место.
Глава восемнадцатая
ЧЕЛОВЕК ЗА СТЕНОЙ
Kaverella_de_Vine
— Чертовы дуры! — Казаков выругался, но легче не стало. Охотник шел по коридору и тяжело дышал. Даже проспав почти шестнадцать часов, он не почувствовал себя лучше. Все время подташнивало, в глазах двоилось. Эти курицы, не напрягаясь, мало того что по башке отоварили от души, до сотрясения, так еще и с лицом что-то сделали. Кожу слегка пощипывало. А он ведь куда-то шел. И зачем-то… Зачем? Сосредоточиться на цели визита было невозможно. Затылок просто раскалывался от невыносимой боли.