Посему спешу откланяться. Ваша верноподданная».
Я осторожно свернула свиток и отложила в сторону. Это еще хорошо, что у нее книгу украли, неизвестно какое заклятие она наложила бы на меня, не выполни я просьбу.
Эх, если уже среди ведьм пересуды пошли касательно моего внебрачного статуса, то и правда пора мне замуж собираться.
Глава 3. Ночь… кладбище… упырь… принцесса, безжизненный и тусклый свет, претит нам таинство процесса, мы упырю сорвем обед
Луна начертила дорожку холодного матового света, ведущую от замка через озеро на окраину города. Верхушки деревьев поседели, покрывшись серебристым сиянием звезд. Крыши городских построек, возвышавшиеся над вымощенной крупным камнем мостовой, были похожи на карточные домики, кособоко построенные неудачливым игроком. Цветастые занавески, висящие на окнах, подрагивали от легкого порыва ветра. Можно было подумать, что большинство жителей сейчас тихо и мирно спит в своих постелях, видя четвертый сон по счету. Как бы не так, я-то знала, какое развлечение выбрали для себя горожане.
После просмотра доставленной в замок корреспонденции, которую с удручающим постоянством строчили жители Хорсиги, я успела вздремнуть, увидеть во сне грозившую кулаком ведьму с болота и, проснувшись не в самом лучшем расположении духа, запоздало вспомнила о предстоящей охоте.
Провозившись минут двадцать в необъятных дебрях гардероба, я поняла, что мой обычный камуфляж пропал. И я даже догадывалась, благодаря кому. Все, теперь уж точно прислушаюсь к словам Алана. Маргариту я, конечно, очень люблю, но дальше терпеть ее действия по окультуриванию принцессы не в силах. Вот в чем мне теперь идти на кладбище?! Хоть саван надевай – единственный наряд, который, пожалуй, пришелся бы к месту. Если только у Тайроса «вечернее одеяние» не одолжить.
Комната придворного мага была торцевой и располагалась в самом конце коридора. Я оказалась права, здесь было чем поживиться.
Жилет нещадно колол спину, отчего ужасно хотелось ее почесать, а левый сапог вообще оказался больше правого на два размера, поэтому пришлось надеть еще и толстые шерстяные носки. Хороший маг Тайрос, а главное – запасливый, всегда держит для своих учеников пару сменных одеяний. Набросив сверху плащ с глубоким капюшоном, который должен был скрыть мое лицо от посторонних глаз, я быстро сунула в карман оберег и на цыпочках прокралась к выходу из замка.
Алан ходил вокруг яблони, недовольно посматривая на мой балкон, словно пылкий влюбленный, у которого на вечер было назначено еще с десяток свиданий, а очередная дама сердца так и не соблаговолила выглянуть.
– Ты чего так долго?! – возмутился он, увидев меня.
– Старалась выскользнуть незамеченной.
– Как будто никто не знает, чем мы с тобой по ночам занимаемся, – ехидно заключил Ал.
– А ты бы хотел услышать сейчас наставления?! – осведомилась я, представляя себе одетую в ночную рубашку Маргариту, отсчитывающую никудышную принцессу и ее друга.
Алан хмыкнул и размеренным шагом направился в сторону города. Дорожка, петляя между деревьями, уходила вправо, затем ее изгиб терялся, появляясь вновь лишь на холме возле сторожевой башни.
Мы с Аланом шли молча, напряженно всматриваясь в темноту, от которой перед глазами мелькало множество серых точек. Патруля на въезде из города в замок, конечно, не оказалось. Кому оно надо сторожить принцессу, когда не ровен час самих могут утащить в эту проклятую пятницу. Впрочем, сегодня ночью только охрана деликатно отсиживалась у себя в доме, закрыв дверь на все засовы и на всякий случай подперев ее изнутри граблями.
Впереди показалась вывеска сапожника и висящий рядом с ней старый, поношенный башмак с наполовину оторванной подошвой, на котором любил сиживать не менее старый ворон хозяина корчмы. Ворон проводил нас взглядом черных блестящих немигающих глаз. Единственным сторожем в городе сегодня был он.
Пройдя несколько домов, мы нырнули в арку и вышли на рынок. От одной из лавок, заваленной капустными листьями, засохшей зеленью и полусгнившими овощами, доносился звучный храп и периодическое причмокивание. Алан заинтересованно подошел поближе, надеясь увидеть там что-нибудь интересное и неживое, но сразу же разочарованно вернулся, обнаружив спящего на лавке мужика с крепко сжатой в кулаке флягой.
Пройдя вдоль рынка, мы вновь оказались на дороге, поросшей травой и не такой широкой, как главная. Дорожка сбегала вниз, указывая путь к местному кладбищу. Отсюда оно выглядело особенно живописным. Могилы, словно фигуры, разбросанные на шахматной доске, были заброшены. Криво сколоченные из двух досок кресты услужливо намекали, в каком именно месте надо копать. Алан легко перескочил через кованую железную ограду, мягко, как кошка, приземлился на бурую землю и выжидательно посмотрел на меня. Я же перелезала долго и мучительно.
На середине ограды левый сапог все-таки свалился с ноги. Попытавшись схватить его (и чуть не поплатившись за это падением ничком в грязь), я кое-как удержала равновесие и перевалилась через забор. Алан вернул моему телу вертикальное положение и язвительно сообщил, что я успешно разодрала плащ на спине.
– Ну и что, кому ночью есть дело до опрятности моего гардероба! – раздосадованно фыркнула я и пошла, прихрамывая на босую ногу.
От могил тянуло чем-то затхлым, впереди слабо поблескивал огонек, а вдоль дороги крестьяне с косами стоят. И тишина…
– Доброй ночи, – поздоровалась я с одним из них, коренастым и бородатым, подозрительно посматривающим в мою сторону.
– Шла бы ты мимо! Ишь чаво надумала! Небось золота да каменьев решила достать, только уже все занято. Брысь отсюда, девчонка! – выставил вперед косу тот.
Народ встречал свою принцессу по всем правилам!
– Да не надо мне вашего золота! Мне бы упыря собственными глазами увидеть – для доклада, – выкрутилась я.
– Для какого еще доклада? – поинтересовалась пожилая женщина с ржавой лопатой в руках. – Ты одна из учениц мага королевского, что ль? – Она искоса посмотрела на меня.
Лопата была во всех отношениях весомым аргументом, поэтому я поспешила кивнуть и, подбоченившись, подтвердила:
– Ага, она самая. Практику как раз прохожу, пока Тайрос в Иллион уехал.
– Кхм… Тайрос… А, оставайся, что теперь с тобой поделаешь, – сплюнул мужик, решив не связываться со знающей Тайроса пигалицей, как вдруг увидел бледного в свете кладбищенской луны светловолосого парня. Парень, одетый во все черное, с пристрастием оглядывал кресты на могилах. – Упырь!!! – заголосил он, размахивая косой и надвигаясь на Алана.
– Где? – обрадовался Ал и начал озираться.
На шум сбежались остальные крестьяне, дежурившие в кустах.
– Держи гада! – пробасил кто-то из них и, прыгнув сверху на некроманта, повалил на землю. – Вот тебе, душегуб, получай, убийца проклятый!..
– Эй, вы чего?! Осторожней нельзя, печень все-таки! – жалостно попросил Алан.
Но собравшийся народ был настроен категорично и требовал хлеба и зрелищ. Замечу, что хлеб крестьяне планировали купить на вырученные с погребения упыря деньги.
Я мстительно наблюдала, как на Алана вылили целый бочонок студеной колодезной воды и, не зафиксировав при этом никаких изменений в виде слезшей кожи и запаха опаленной плоти, единогласно решили сжечь ирода. Мол, какой-то бракованный попался.
– Я – против! – вновь подал голос Алан. – Лиз, да скажи ты им! – ежась от холода, взмолился он.
Собравшийся народ, прищурившись, уставился на меня.