массивов суши, разделенных полосами океанов, была воспринята философом Марком Туллием
Цицероном (106 — 43 г. до н. э.) от греческого ученого, философа и географа Посидония (ок.
135—51 гг. до н. э.), у которого Цицерон некоторое время слушал лекции на острове Родосе. Но
сама гипотеза, как сообщают древние авторы, принадлежала главе библиотеки города Пергама,
известному комментатору поэм Гомера, ученому Кратесу Малосскому. Около 168—165 гг. до н. э.
он изготовил большой глобус, на котором и изобразил четыре массива суши, симметрично распо-
ложенные по отношению друг к другу: в северном полушарии он поместил известную грекам ой-
кумену (т. е. обитаемую землю) в виде развернутого плаща и «землю пэриеков» («рядом живу-
щих») — прообраз Северной Америки; по другую сторону экваториального океана, занимавшего
широкую полосу между тропиками, были помещены «земля антеков» — прообраз Австралии и
рядом с ней «земля антиподов» — прообраз Южной Америки.
Эта гипотеза Кратеса была широко распространена в античном мире (о ней упоминает Стра-
бон) и нашла отражение на монетах и в эмблеме царской власти у византийских императоров в
виде так называемой державы, имеющей форму шара, опоясанного пересекающимися полосами
(от Византии эта эмблема была заимствована русскими царями). Все это не позволяет нам согла-
ситься с утверждением В. А. Дементьева и О. К. Андрющенко (1962), будто гипотеза Кратеса не
получила признания у древних ученых. Нам важно подчеркнуть, что благодаря «Комментарию»
Макробия и трактату Цицерона эта гипотеза во времена раннего западноевропейского средневеко-
вья способствовала сохранению идеи шарообразности Земли, широтной зональности и теории ан-
типодов.
К другим сочинениям, также содержащим географический материал, но рассматриваемым с
позиций христианской догматики и к тому же перемешанным с фантастическими сведениями,
следует отнести два сочинения, весьма характерных для средневековой географии. Это труд эн-
циклопедического характера, носящий название «Начала, или Этимологии», Исидора Севильского
и трактат неизвестного автора из североитальянского города Равенны под названием «Космогра-
фия». Надо сказать, что для ранних эпох западноевропейского средневековья весьма типичной бы-
ла позиция римского папы Григория I, именуемого часто Великим. Он стремился упрочить пап-
скую власть в Италии и враждебно относился к светским знаниям. В своих посланиях к католиче-
ским епископам Западной Европы Григорий I призывал ограничить их деятельность рамками ве-
роучения и богословия. Он осуждал всякий интерес к светскому знанию, особенно если этот инте-
рес не был связан с христианским вероучением. Если для Августина, епископа Гаппонского, так
называемый град божий в окружении «земного царства» был, по словам В. В. Соколова (1969. С.
108), слабо локализован, то для Григория I «град божий» четко отождествлялся с формировавшей-
ся в те годы запад-нохристианской, католической церковью. .
Однако жизнь западноевропейских государств развивалась вопреки настояниям папы рим-
ского, а сама церковь была вынуждена открывать при монастырях школы, в деятельности которых
определенное внимание уделялось и светскому знанию. В этих условиях вполне закономерным
было появление выдающихся представителей светского знания, принадлежавших, как правило, к
числу служителей церкви. Сам характер эпохи не позволял им развивать светское знание, так ска-
зать, в «чистом виде» и заставлял так или иначе «увязывать» его с христианским вероучением,
точнее, систематизировать те элементы научных знании, которые сохранились от античности.
Одним из первых систематизаторов такого рода был современник папы Григория I ученый-
энциклопедист Исидор Севильский (560-70 — 636). Родился он в Карфагене, в знатной семье. Од-
нако после захвата Карфагена Византией родители переселились в Испанию. Рано осиротев, Иси-
дор был воспитан братом Леандром, епископом Севильи, важного культурного центра того време-
ни. Он получил хорошее образование и стал ученым-энциклопедистом. После смерти брата в 600
г. Исидор становится епископом Севильи (отсюда и его прозвище Севильский).
Литературная деятельность его в гораздо большей мере была посвящена миру природы и ис-
тории, чем ухищрениям богословия и литургии. В одном из писем вестготскому королю Сисебуту