телей и мореходов, главным образом выходцев с острова Мальорка, то уже к середине XV столе-
тия они сами стали «учителями» судостроения и морского дела для Западной Европы). К этому
времени в португальском флоте на смену гребным галерам пришли трехмачтовые корабли особой
конструкции, оснащенные треугольными парусами, — каравеллы, они были маневренными и бы-
строходными. Для поощрения и развития мореплавания Энрики создал в Сагрише (недалеко от
мыса Сан-Висенти) специальную школу космографии, астрономическую обсерваторию и морской
арсенал. Он пригласил к себе на службу искусного картографа Жафуду Крешкиша (Иегуду Кре-
скеса), сына знаменитого Авраама Крескеса — создателя Каталонской карты 1375 г. Сам принц
Энрики тщательно изучал труды по астрономии и картографии.
Несомненно, деятельность Энрики в конечном счете дала толчок к отысканию морского пу-
ти в Индию, но сам принц, как говорилось выше, об этом и не думал. С помощью организуемых
им экспедиций он мечтал (да и то в последние годы жизни) достигнуть только Индии мифическо-
го священника Иоанна, т. е. Эфиопии.
К этой «Африканской Индии» тогда обращались взоры всех тех, кто в период усиливающей-
ся угрозы со стороны турок на Востоке и ожесточенной борьбы с маврами на Западе мечтал о со-
вместном наступлении христианских государств против ислама. Надежды на военную помощь
христианского священника Иоанна особенно оживились к 1450 г., когда турецкие армии стали уг-
рожать Константинополю (город был взят турками 28 мая 1453 г.)10.
Конечно, не только это толкало Португалию на организацию дорогостоящих экспедиций
вдоль западных берегов Африки. Было и другое, не менее, а может быть, и более важное обстоя-
тельство. Еще в конце XV в. немецкий ученый Иероним Мюнстер в письме португальскому коро-
лю Жуану II, так же как и Паоло Тосканелли, высказывал мнение о возможности совершения пла-
вания в Китай, двигаясь на запад от берегов Европы; при этом он ссылался на Мартина Бехайма.
Позднее, около 1508 г., Мюнстер в своем сочинении «Об открытии Южной Африки» писал, что
принц Генрих (Энрики) узнал от повелителя Туниса о том, что тот посылает своих купцов через
Атласские горы в «Южную Эфиопию» для того, чтобы оттуда доставлять золото и рабов. «Он
(Энрики. — А. Д.), — писал Мюнстер, — попытался поэтому морским путем осуществить то же
самое, что повелитель Туниса делал уже много лет по сухопутью» (Хенниг, 1963. Т. IV. Гл. 158. С.
27) 11. И хотя можно утверждать, что принц Энрики кроме попытки установления связи со священ-
ником Иоанном и контактов с областями, откуда можно было получать золото, имел и определен-
ные научные интересы в изучении открываемых стран, все же, несомненно, главной целью было
достижение районов, богатых золотом.
Вообще же в истории открытий и исследований Африки выделяется семь периодов, или эта-
пов, активного продвижения португальцев вдоль берегов Африки и шесть периодов (этапов) за-
тишья (Ю. Г. Липец, М. Б. Горнунг, 1973). К рассматриваемой нами эпохе гуманизма могут быть
отнесены I, II, III и IV периоды активной деятельности и три периода затишья. К первому периоду,
продолжавшемуся с 1415 по 1419 г., относятся учебные плавания португальских моряков и вто-
ричное открытие Мадейры. Эти годы плаваний сменились годами затишья (1419—1431), когда
португальцы осваивали Мадейру, накапливали опыт мореплавания и географические знания. Дело
в том, что для того, чтобы «оторваться» от знакомых берегов и начать поиски неведомых морей и
земель, нужно было преодолеть определенный психологический барьер. Ведь на протяжении мно-
гих веков в Западной Европе царило неправильное представление, заимствованное от ученых ан-
тичной древности: еще Аристотель, а вслед за ним Помпоний Мела, Цицерон и его комментатор
Макробий описывали тропическую зону в целом и районы Северной Африки к югу от Марокко
как совершенно непригодные для жизни из-за сильной жары, а св. Августин учил, что жаркая зона
населена неведомыми зверями и страшными существами.
Путешественники того времени были убеждены, что пустынный характер стран, с которыми
они познакомились в Сахаре и на Атлантическом побережье, будет еще сильнее выражен по мере
продвижения к югу. Моряков же пугали легенды о «свернувшемся», или «застывшем», море, ко-
торое якобы не выпускает корабль из своих объятий; о магнитных горах, которые будто бы притя-