Свободное крестьянство постепенно «вымывалось» из социальной структуры под натиском дешевой продукции, производимой с помощью рабского труда, а также дешевого импорта или поступлений из провинций подати в натуральном виде (сельскохозяйственная продукция). Постепенно некогда цветущее сельское хозяйство Италии стало приходить в упадок. Дешевый хлеб был нужен для ублажения городской черни (политика «хлеба и зрелищ»). В провинциях хлеба было много, он попадал в Рим в виде поземельного налога (десятины), реквизиций и с помощью других способов отчуждения (своеобразные «продразверстки»). Также импортировался дешевый хлеб из Египта.
Римское государство, проводя свою «социальную» политику, сбывало откупщикам хлеб по низким ценам, а те — непосредственно населению городов. Хотя откупщики и «наваривали» деньги на своем бизнесе, но отпускные цены были все равно низкими и разоряли местных крестьян. В этих условиях выживали крупные хозяйства, имевшие низкие издержки производства. То есть те, которые использовали в массовом порядке рабский труд. А земли крестьянства переходили в руки ростовщиков и крупных землевладельцев. Первые из них занимались земельными спекуляциями, вторые организовывали на присоединяемых землях фермерские хозяйства, ориентированные на экспорт (виноделие, оливки и оливковое масло, овцеводство). Со временем хлебом Италия себя уже перестала обеспечивать, села на «иглу» зернового импорта.
Уничтожение мелкого крестьянского хозяйства подрывало социальную основу Римского государства. Моммзен писал о Риме эпохи поздней республики: «Рим падал, потому что один из двух основных факторов, на которые издревле опиралось государство, был в корне разрушен: хозяйство мелких землевладельцев было теперь совершенно подавлено капиталом, который оперировал колоссально развитым невольничьим трудом»[93].
В уже упоминавшейся работе Питера Темина «Экономика Римской империи раннего периода» отмечается, что существовал еще некий промежуточный класс, включающий торговцев и работников «сферы услуг», который обслуживал элиту тогдашнего общества. Тем не менее, эта группа свободных граждан, по мнению Питера Темина, была настолько незначительна, что говорить о наличии «среднего класса» в Древнем Риме не приходится.
Этот промежуточный класс быстро сокращался, так как услуги элите все больше оказывали «домашние» рабы, а внутреннюю торговлю все больше «подбирали под себя» всадники. Положение разоряющегося крестьянина и представителя «среднего класса» было незавидно: у него маячила перспектива пополнить ряды люмпен-пролетариата.
Итак, в Древнем Риме были в достаточном количестве свободные граждане, лишившиеся земли или своего дела. С другой стороны, были большие богатства в руках верхушки. То есть потенциально было все необходимое для развития капитализма в его производительной (а не ростовщической) форме. Однако такой капитализм, как мы выше уже отмечали, в Древнем Риме не сложился. Скорее всего, он не сложился потому, что был менее «конкурентоспособен» по сравнению с товарным производством, основанном на рабском труде.
Однако в некоторых масштабах наемный труд использовался, но не регулярно, преимущественно для внутренних нужд богатых работодателей. О такой форме трудовых отношений, существовавших в Римской империи, мы узнаем из Нового Завета. Например, в Евангелии от Матфея есть притча о работниках, которых хозяин нанимал на работу в винограднике (первых — в третьем часу, следующих — в шестом, а последних — в девятом часу) и всем заплатил по одному динарию[94]. Это типичный случай «разового», нерегулярного использования наемной рабочей силы в Римской империи[95]. Тот пролетариат, который существовал в Англии и других европейских странах в XIX-XX вв., в Древнем Риме отсутствовал.
Некоторые «эмансипировавшиеся» от труда свободные граждане вместо перехода в ряды люмпен-пролетариев предпочитали другой выбор — пополнить ряды разбойников, которые никогда не переводились в Италии.
Был, наконец, и вариант эмиграции. Многие свободные граждане внешне «благополучной» метрополии уезжали в провинции империи, где можно было заниматься денежным и торговым бизнесом. Об этом писал Моммзен: «Чрезмерное развитие торговых и денежных операций было причиною того, что множество италийцев лучшие свои годы проводили в отдаленных провинциях»[96]. В целом изменения социальной структуры римского общества, происходившие в эпоху поздней республики (II в. до н.э.) Моммзен обрисовал следующим образом: «Римское гражданство, прежде бывшее общиною свободных и равных людей, все заметнее и заметнее распадалось на два класса: господ и рабов — ив одном развивалось равнодушие к нижестоящим, в другом — ненависть и озлобление к стоящим в лучшем положении. Начинали таять духовные силы нации»[97].
95
Это очень напоминает то, что сегодня называется «частичной занятостью» и что становится все более важной особенностью современной «рыночной экономики». Это неустойчивое состояние человека между положением наемного работника и люмпен-пролетария.
96
Моммзен Т. С. 178. Кстати, по мнению того же Моммзена, это было причиной того, что влияние римской культуры распространилось на большие пространства Европы и Средиземноморья: «Рассеявшиеся благодаря торговым и денежным делам по областям и провинциям римляне уже в то время заложили первые основы той романизации всего Запада, которая составляет крупнейший факт в истории Европы» (С. 179).