Она села прямо, вдохнула, чтобы успокоиться, и уставилась на его левое ухо. Какая симпатичная, безопасная часть мужской анатомии.
– Милорд, вы изумительно терпеливы со мной. Обычно я не столь… неумела.
– Мисс Прайор, вы вряд ли каждый день выбиваетесь из сил, приходите в отчаяние, испытываете страх, страдаете от эмоционального стресса после предательства тех, кто должен был защищать вас. Надеюсь, вы почувствуете себя лучше, после того как немного поедите.
Уилл протянул худую белую руку к звонку. Дверь почти тут же отворилась. Вошли два лакея. Перед ними поставили маленькие столики, заставленные едой подносы. Разлили вино, расправили салфетки, затем лакеи удалились столь же бесшумно, как и появились.
– Милорд, ваша прислуга хорошо знает свое дело.
Аромат куриного бульона едва не лишил ее чувств.
Пища богов. Джулия стала неторопливо зачерпывать ложкой, хотя ей хотелось наклонить чашу и выпить бульон залпом.
– Это правда.
Уилл не притронулся к столовому прибору, лежавшему перед ним.
Джулия доела бульон, булочку с маслом и кусочки курицы из бульона. Взглянув на лорда Дерехема, она заметила, что тот разломил булочку и почти на четверть съел бульон, затем отодвинул от себя чашу.
– У вас отличный повар.
– У меня нет аппетита, – откликнулся Уилл скорее на ее тревоги, нежели замечание.
– Когда это началось? – рискнула спросить Джулия. – Как давно вы болеете?
– Семь, нет, уже восемь месяцев, – ответил он и уставился своими янтарными глазами на извивавшиеся языки пламени. Наверное, ему стало легче, когда появилась возможность с кем-то откровенно поговорить, не делая вида, будто с ним ничего не происходит. – Ночью случилась метель, и Бесс пропала. Один из молодых слуг подумал, что это случилось по его вине, и отправился искать собаку. Вскоре он тоже пропал, а к тому времени, когда я нашел их обоих, нас троих постигла довольно печальная участь.
Уилл состроил гримасу, махнул рукой, словно говоря, что поиск был ужасным. Джулия отметила про себя, что Уилл сам отправился на поиски. Он ведь мог, не рискуя из-за юноши и собаки, отрядить на поиск своих псарей и конюхов.
– Я прослужил четыре года в армии и думал, что холод и сырость меня не возьмут. Однако я, видно, слег с обычным воспалением легких. Я начал харкать кровью. Затем показалось, что инфекция отступает, но я совсем ослаб. Мое здоровье стало ухудшаться. Сейчас я не могу спать, силы покидают меня. Пропал аппетит, ночью меня лихорадит. Врачи утверждают, что эту болезнь зовут Phthisis и что она не поддается лечению. Это ведь чахотка, не так ли? – Уилл произнес это слово, точно смертный приговор. – Видно, врачи называют эту болезнь греческим словом, полагая, что тогда они сойдут за умных людей. Либо дают понять, что им следует платить достойный гонорар.
– Вы очень доверяете медикам?
Какие у него изящные руки. Тяжелое кольцо с печаткой на пальце левой руки держалось так свободно, что перевернулось.
– Нет, – призналась Джулия. – Не очень. Вернее сказать, я не испытываю к ним особого доверия.
Врачи так и не сумели помочь ее отцу, хотя были уверены в своих способностях.
– Похоже, вы понимаете, что разговоры о невзгодах приносят облегчение. А ведь все делают вид, будто ничего страшного не произошло.
Уилл отвел взгляд от огня, горевшего в камине, и посмотрел ей в глаза. Джулии на мгновение показалось, что отблески пламени все еще мерцают в этих напряженных глазах.
Взгляд голубых глаз Джонатана был непроницаем, точно Джулия смотрела в витражное стекло. Глаза этого мужчины обнажали его душу, и Джулия подумала, что не обнаружит в ней ничего приятного, с дрожью вспомнив о своих готических фантазиях.
– Станет ли вам легче, если вы доверите историю своей жизни совершенно незнакомому человеку? Тому, кто унесет ее с собой в… – Уилл умолк. – Тому, кто оценит ваше доверие.
Унесет ее с собой в могилу. Уилл ведь не священник, давший обет молчания, Джулии вряд стоит исповедаться перед ним и рассчитывать на то, что он сохранит все в тайне. Однако если выговориться, то, возможно, удастся найти выход из ситуации и решить, как поступить дальше.
– Мой отец был дворянином, занимавшимся сельским хозяйством, – заговорила Джулия. Она удобнее расположилась в кресле и пришла к выводу, что вполне можно начать рассказ так, будто читает его из книги.
Собака обошла кругом коврик у камина, вздохнула и легла, опустив голову на ногу хозяина, будто тоже собралась послушать рассказ гостьи.
– Моя мать умерла, когда мне было пятнадцать лет, у меня нет ни братьев, ни сестер, поэтому я стала компаньонкой отца. Похоже, он часто забывал, что я всего лишь девочка. Я усвоила все, чему он учил меня, – как управлять имением, фермой, даже как покупать и продавать урожай.