— Пока найти самолет, который вы сможете собрать, разобрать, взлететь и совершить посадку.
— Нет, это даже не смешно. Где я возьму самолет? Это страшный дефицит!
— Соломон Ааронович, не смешите мои тапочки! В городе десяток авиационных заводов, и я не поверю, что такой умный молодой человек, как вы не найдет для моего исстрадавшегося сердца маленький самолетик с крылышками — мне «Илья Муромец» не нужен.
— И когда приступить?
— Немедленно и срок вам на выполнения поручения — неделя, после чего эта затея потеряет всякий смысл, и я буду искать иные варианты.
— Хорошо, я вас понял.
— Ну что-ж… — я встал и бросил на столик купюру в двадцать пять рублей с портретом Александра Третьего: — Жду от вас добрых вестей, а мне пора к нашим партийным боссам.
— Господа и товарищи, стесняюсь, но все же спрошу вас — вы выборы в Учредительное собрание выигрывать собираетесь?
Снова каюсь, на заседание меньшевистской ячейки (наверно так будет правильно) я проник явочным порядком, прикрываясь беспримерной бытовой наглостью жителя СССР конца двадцатого века и оскаленной мордой жутковатого Трефа, который, как выяснилось, кроме оружия, направленного в его сторону, не любит еще и людей, чинящих препятствие мне куда-то войти.
Господа из центрального комитета (не знаю, как правильно, устав партии меньшевиков мне изучать никто не давал) партии РСДРП (а этот бренд эти бородатые ребята безуспешно делят с большевиками), увидев клыкастую морду Трефа, опасливо поджали ноги под длинный стол, за которым они сидели в ряд, заняв одну сторону. Я человек не гордый — уложив Трефа на «место» в дальнем углу зала, я сел за стол, напротив этих партийных деятелей и вежливо поприветствовал присутствующих.
— Это кто такой? — даже не поздоровавшись, заорал какой-то нервный тип, кажется Чхеидзе.
— Может быть представите меня? — я нашел глазами моего, единственного в этой комнате, знакомца — Дана Федора Ильича.
— Это, господа, тот самый авантюрист, о котором я вам рассказывал в конце мая… — почему-то вильну в сторону глазами бывший военный доктор.
Глава 16
Глава шестнадцатая.
Июнь одна тысяча девятьсот семнадцатого года.
— Я почему-то так и подумал. — господин Мартов, он же Цедербаум, сложил перед собой на стол сжатые кулаки: — И чем обязаны вашему визиту?
— Я не понимаю вашей агрессии в отношении меня, дорогие родственнички. — я подтянул к себе один из стульев, перевернул его и сел, прислонившись подбородком на высокую спинку.
— Чей вы родственник? — Мартов переглянулся со своим зятем Даном.
— Да вы не волнуйтесь, я не о себе, а о вас говорю. Хотя, вы же сами уже запутались, кто вы есть на самом деле…
— Вы черносотенец? — насупился Дан.
— Не надейтесь, уважаемый Федор Ильич, я самый натуральный социал-демократ, хотя вы мне в праве им считаться, почему-то отказываете.
— Мы вам не отказываем, считайте себя кем хотите, милостивый государь…
— Вот и договорились, товарищ Дан — я считаю себя социал-демократом и рад приветствовать в вашем лице старший товарищей по партии.
— Господин Котов…- с какой-то тоской пробормотал «неистовый» Юлий: — Может быть вы себе какую-нибудь другую партию поищете.
— Никак не возможно, остальные мне не подходят. Только с вами, меньшевиками мне по пути.
— Мы не меньшевики! — рявкнул нервный Мартов.
— Меньшевики, меньшевики. –я достал из портфеля, принесенного с собой сложенный вдвое плакат: — Вот, сами же о себе пишете.
На бледно-зеленой бумаге какой-то изнеможённый бородатый старик, подняв палей верх, советовал голосовать исключительно за социал-демократов и меньшевиков на назначенных на осень выборах в Учредительное собрание.
— Это провокация большевиков!
— Совершенно с вами согласен, что это провокация, но вот только чья? Непонятно. Вы, уважаемые, утеряли хватку, «пролюбили» свой бренд и, как жалкие собачки, плететесь за своими, более удачливыми коллегами.
— Что вы несете, милейший⁈ И что мы «пролюбили»?
— Гордое имя своей партии. Вы ее просто отдели большевикам, хотя вы, товарищ Мартов создавали эту партию вместе с Лениным, стояли у истоков.
— Ну там не только мы с Лениным были…
— Да какая разница? Они теперь большевики, а вы последыши, то есть всегда младшие… И ваши телодвижения по переименованию вашей части партии ничего не даст. Ну, стали вы объединенной РСДРП и что? То, есть до этого вы были разъединенными? А кто сказал, что вы в дальнейшем не разбежитесь? А ваши ближайшие конкуренты, в любом случае, останутся большаками, то есть старше и главнее вас.