Глава 17
Глава шестнадцатая.
Июнь одна тысяча девятьсот семнадцатого года.
Сегодня, в субботу, на Невском проспекте был большой партийный митинг. Массовку составляли бывшие милиционеры, их семьи, у кого они были или появились, а также рабочие с механических мастерских, получившие сегодня выходной, с сохранением среднего заработка. На пригнанных грузовиках, украшенных красными транспарантами и флагами, с желтыми буквами «Справедливая Россия» или «СР» (пусть эсеры скрежещут зубами), выступали ораторы, а в построенных вдоль тротуара палатках раздавали выпечку, чай и эмалевые значки с нашей партийной символикой, а нанятый оркестр, в пожарной форме, с начищенными медными касками, наяривал «Марсельезу» и "Прощание славянки'. На резком, питерском ветру, хлопали натянутые между жердин транспаранты «Мы больше не меньшевики, мы 'Справедливая Россия» и «Мудрец Плеханов — наш рулевой». Специально отобранные выступающие — все, как один, с виду, как «культурные рабочие», здоровые мужики с «великорусскими» мордами лица, звучными голосами «кидали» с высоты автомобильных кузовов в гомонящую толпу лозунги «Немедленно проведение выборов в Учредительное собрание», «Земля –крестьянам», «Народным предприятиям — жить», «Солдат — ни шагу назад!», «Буржуй- доходами делится надо!», «Правительство — уходи в отставку!». Со всех сторон, на шум митинга и звуки музыки, сбегались обыватели, получавшие от улыбающихся девушек в цветных сарафанах плюшку, стакан чая, листовку с программой партии и партийный значок. Митинг был посвящен отправке в действующую армию, в подарок третьему корпусному авиаотряду, второй боевой авиационной группы, собранного на средства членов нашей партии. Кроме грузовика и самолета «Ваузен», на фронт должны были поехать баллоны с водородом для дирижаблей, бронеспинки для сидений пилота и авианаблюдателя, толщиной шесть миллиметров гомогенной брони, с закрепленными брезентовыми привязными ремнями, продукты, автоматы с запасом патронов и сено в брикетах.
Лично приглашенный мной на митинг, как представитель центрального органа партии Андрей Богословский стоя рядом со мной возле грузовика восторженно вертел головой, глядя на сменяющих друг друга ораторов.
Наконец, в кузов втянули фигуристую, красивую девушку, с яркими, как ягода губами, огромными голубыми глазами которая, хорошо поставленным голосом, поднимая над головой маленький, крепко сжатый кулачок закричала:
— Женщины, барышни, подруги…
— Что, Андрей, барышня понравилась? — я мотнул головой в сторону выступающей, что призывала женщин не голосовать за Всероссийскую Лигу равноправия женщин, размывая тем демократические силы между маленькими партиями, а отдавать свои голоса партии «Справедливая Россия», что защитит интересы всех и всем раздаст по серьгам.
— Угу! — парень не сводил глаз с заводящей толпу красотки, что согнув руку в локте, потрясала кулаком (каюсь, спер из будущей истории жест «Но пасаран»), выкрикивая заключительные слова: — Когда мы едины, мы непобедимы!
Ее слова тут-же подхватила толпа, тон в которой задавали мои дружинники и работники механической мастерской, что прекрасно проводили время за средний заработок
— Согласен, прекрасная актриса! — я проследил взглядом, как барышне помогли спустится с кузова, после чего она, в сопровождении двух вооруженных дружинников, чтобы красоту такую по дороге не обидели, легкой походкой двинулась в сторону ближайшего переулка.
— Как актриса? — представитель центрально комитета, или как это у них, у меньшевиков называется, выпучил на меня глаза: — Но ведь это обман?
— Да какой обман? — придавил я молодого человека взглядом: — Она женщина? Женщина! Наши взгляды разделяет? Разделяет! А то что актриса, так что тут такого? Зато выступила хорошо, вон, как толпа орала! Не вот эту же дамочку просить выступить? Ее, извините, никто слушать не будет. Каждый должен делать то, что у него лучше получается.
Богословский смерил взглядом престарелую бабушку в теплой шали, что, держа в одной руке глиняную чашку надписью «Голосуй за 'Справедливую Россию», а в другой — половину шаньги, что-то неразборчиво бормотала беззубым ртом, нехотя кивнул.
— И скажи, Андрей, чей подход для выборов лучше? Твои вожди вытащат на грузовик старого политкаторжанина, который двух слов связать не может, потому что задыхается от застарелой чахотки, а у меня выступают ораторы — крепкие, уверенные в себе мужики, на которых хотят походить половина собравшихся тут мужчин, или девушку красавицу, с которой хотели бы дружить вся, поголовно, мужская часть митинга. За кем люди пойдут, кого слушать будут? А кружка с партийным символом или значок слишком красивые и ценные вещи, чтобы их кто-то выбросил. И будет кружка стоять на столе в доме, постоянно о себе напоминая, а со значком будет бегать ребятенок, с на которого родителя постоянно смотрят… Мою мысль улавливаешь?