— Это что? — поручик лениво пнул по длинным синим баллонам, торчащим из-под брезента.
— Осторожно, здесь водород, под большим давлением, что делает его крайне взрывоопасным, не надо баллоны сильно пинать…
— А почему взрывоопасный груз перемещается в одном эшелоне в воинской командой, это же запрещено!
— Господин поручик, не я составлял поезд, не ко мне вопросы, у нас все перевозочные документы в порядке, овсе оформлено правильно, поэтому вопросы к железнодорожникам.
Ругаясь под нос, помощник коменданта станции удалился — я опасался, что нас отгонят в какой-то тупик, ожидая эшелона с боеприпасами, но через час паровоз, в голове поезда, дал свисток, после чего потянул нас в сторону выходной стрелке — очевидно, что баллоны с опасным грузом на этой станции были никому не нужны.
Все когда-нибудь заканчивается, в том числе и наш вояж в сторону фронта. В конце июня наш эшелон прибыл на станцию Проскуров. Грузовой дебаркадер на станции отсутствовал, поэтому с помощью прихваченных с собой досок, сколотили настилы, по которым с помощью такой-то матери, скатили наши грузовики, которые тут же стали заполнятся, сгружаемым с платформ имуществом.
За шесть рейсов все добро было перевезено на берег озера на окраине города, где уже начали устанавливать палатки для личного состава, после чего две команды механиков начали собирать аэроплан и прицепы для транспортировки баллонов с водородом.
За три дня до начала наступления.
— Ура! — толпа зевак столпилась у двухэтажного, бордового кирпича, здания ресторана, расположенного на Александровской улице уездного города Проскурова, вышел спаситель Отечества, военный министр Керенский Александр Федорович, со свитой и прочими сопровождающими — сегодня бывший присяжный поверенный планировал заехать в расположение сорок седьмого стрелкового корпуса в частности, в Чехо-Словацкую стрелковую бригаду, сформированную еще в четырнадцатом году из лиц соответствующих национальностей, а затем пополненную военнопленными, готовыми воевать против Австро-Венгрии, на стороне России.
Будущий Первый министра шагнул к открытому автомобилю, подняв над головой фуражку, приветствуя публику, широко улыбаясь и что-то крича в ответ на приветственные возгласы. Сопровождение высокого гостя начало рассаживаться в поданные автомобили, чуть позади сдерживали коней полуэскадрон казаков конвоя, когда на задворках соседнего дома раздались частые пистолетные выстрелы.
— Вперед! — молодой хорунжий, бодря коня, с десятком всадников, помчался в сторону произошедшей стрельбы, туда же бросился и патруль из нескольких солдат под командой офицера. Прошло несколько секунд и с небес на землю обрушился ад.
Почти два десятка снарядов, визжа в полете, упали на улицы прифронтового городска, при падении расколовшись со страшным грохотом, после чего ворони от снарядов начали отчаянно дымить белесым, густым дымом, и до замерших в страхе людей донесся раздражающий запах горчицы и чеснока.
— Газы! Газы, спасайся! — монолитная толпа отшатнулась, после чего начала, с отчаянными криками, разбегаться в разные стороны — последствия вдыхания отравляющих газов все прекрасно знали, газеты часто смаковали последствия боевых отравлений, и люди бежали, ища спасения с помощью крепких ног. Автомобиль Керенского дернулся и заглох, после чего водитель, выскочив из-за руля, растерянно оглянулся, побледнел, глядя в приближающиеся облако дыма и бросился наутек, стуча каблуками английских желтых ботинок по булыжной мостовой. От рывка автомобиля военный министр, не успел ухватится за что-нибудь, поэтому упал на кожаное сидение. В это время несколько человек, одетых в военную форму, единственные на этой улице, а может быть и во всем городе, у кого были надеты противогазные маски, подскочили к заглохшему автомобилю и, в несколько рук, выдернув из салона тело, растерявшегося, военного министра, потащили его подальше от, все растущего, вонючего облака дыма.
— Давайте сюда! — группу людей в каучуковых масках догнал грузовик с ярко-фиолетовыми бортами кузова, резко остановившийся возле бегущих.
Не сопротивляющегося военного министра мы на раз-два, закинули в кузов, после чего стали заскакивать туда сами.
— Солдат, отдай противогаз, я генерал! — меня ухватил, сначала за плечо, потом за коробку противогаза здоровый мордатый мужик в непонятном мундире.
Я попытался оттолкнуть генерала, но он с криком «Я товарищ министра», рвал с меня противогазную маску. Мелькнул чья-то нога, раздался громкий «бум» от соприкосновения сапога с генеральским лбом, и мой противник, закатив глаза по лоб, рухнул на булыжники мостовой.