— Ну что, Платон Иннокентьевич, как там, в Проскурове, ситуация, после нападения германцев? — на первой же остановке я отвел в сторонку однорукого ветерана Муравьева, который бросил свою канцелярию на помощника, ради того, чтобы съездить в действующую армию: — К вам вопросов не было?
— В Проскурове паника и волнение…- бывший вольноопределяющийся оглянулся на суетящихся у грузовиков людей: — После того, как в версте от домов нашли новейшие германские орудия, всю местность в радиусе тридцати верст прочесывали, даже со второй линии пехотный полк отвели. Нас дважды проверяли, но документы у нас в порядке, поэтому больно не лютовали. По слухам, газеты Центральных держав полны статей, что Керенский к ним перебежал добровольно, прихватив с собой два чемодана документов. В полках митинги, что наступление начинать нельзя, так как вновь всех продали, и, похоже, генералитет вынужден занять туже позицию.
— Ну тогда поздравляю, вас, Платон Иннокентьевич, наша задача выполнена.
— Я, Петр Степанович, до конца не уверен, что сотворенное нами пойдет на благо России.
— А я в этом абсолютно точно уверен, Платон Иннокентьевич, и могу еще раз вам это объяснить…
— Да я понимаю, Петр Степанович, умом, но вот сердцем принять это не могу, да и Керенского жалко, ведь не предатель же он…
— Вы мне еще про слезинку невинного ребенка расскажите, и я сам заплачу. — мне надоело в очередной раз доказывать одному из своих соратников, что я поступил правильно и летнее наступление Русской армии будет губительным для всей России, тем более, что в Петербурге я потратил на это действо почти неделю и считал, что вопрос закрыт: — В принципе, Платон Иннокентьевич, вы вправе сейчас направится в контрразведку и рассказать, что военного министра похитили два подозрительных авантюриста — Котов и Кац, а захваченные новейшие артиллерийские системы таковыми не являются, и газовых снарядов с ипритом не падало на мирный галицийский городок Проскуров, а только, созданные в недрах зловещей народной милиции вонючие имитаторы, кроме запаха горчицы и чеснока, никаких общих свойств с отравляющими веществами не имеющие. Вероятно, вас оставят в живых, как ценного свидетеля, ну а меня с Кацем растерзают на площади революционные массы, как врагов народа и предателей. Только придите к какому-то решению, а не стенайте по поводу обуявших вас в который раз, сомнений.
— Вы прекрасно знаете, Петр Степанович, что доносить на вас я никогда не пойду… — разозлился бывший букинист.
— Тогда, как говорится, давайте закроем тему, тем более, что машины уже готовы двигаться дальше.
В расположение авиаотряда мы прибыли поздно вечером, поэтому все формальности были отложены на следующее утро. Нам выделили для ночлега две большие парусиновые палатки и мой маленький отряд, наскоро поев кулеша, сваренного в чугунке на костре, повалился спать.
— Господин Котов, я прошу прощения, но хотелось бы уточнить…- интендант авиаотряда прапорщик Ивкин крутился вокруг меня ужом, скрипя кожей летной куртки и размахивая накладными: — Где все-же баллоны с водородом?
— Господин Ивкин, я же вам сказал, баллоны дали утечку газа, и были, ввиду своей взрывоопасности, были сброшены с платформы и оттащены подальше от железнодорожных путей на перегоне в районе Киева, там еще лесок такой был, толи еловый, толи кленовый. Вот акт на утраты, и вообще, что ваша за печаль? У вас же в авиагруппе дирижабли отсутствуют.
Ну не мог я представить настырному интенданту баллоны с водородом, так как баллонов у меня не было, даже когда я садился в эшелон на столичном вокзале. Поэкспериментировав с прототипами минометов, я дал команду изготовить, что-то вроде, первых в этом мире, транспортно-пусковых контейнеров. Два минометных ствола, с заложенными в них дымовыми минами с ароматом чеснока и горчицы, скреплялись в районе обреза попарно, образую замкнутую конструкцию, в надписью на боку — «Осторожно. Водород». А в Проскурове стволы были разъединены, скреплены в три пакета по шесть стволов и на дистанции в одну версту, по сигналу — «пистолетная стрельба», были запущены с примитивных станков в сторону города с помощью примитивной системы электроспуска. После запуска эти вундервафли были, естественно, брошены, после чего обнаружены поисковыми группами одиннадцатой армии и отправлены в тыл, как образец новейшего оружия противника. Не знаю, до чего додумаются чины из главного артиллерийского управления, возможно изобретут русский образец немецкого «Ванюши».