Лекция была посвящена 70-й годовщине Великой Октябрьской революции и ее влиянию на арабские страны. В ней говорилось прежде всего о том, чем явилась революция для нашей страны и какие именно условия она создала для развития освободительных идей и движений в арабском мире, в том числе в Магрибе. Но аудиторию, довольно разнообразную и в возрастном, и в профессиональном отношении (среди примерно 70 слушателей преобладали студенты и преподаватели, было несколько служащих и торговцев), интересовало другое. Для иллюстрации того, что происходило в зале после лекции, я позволю себе процитировать наиболее типичные вопросы и свои краткие ответы на них. Итак:
1) Почему СССР признал Израиль? Ведь евреи — не нация. — В соответствии с принятой в ноябре 1917 г. Декларацией прав народов России мы выступаем за равноправие всех народов, наций, этнических и религиозных общин.
2) Почему Анвар Садат писал в своих мемуарах, что СССР не дал ему оружия, которое он просил, вследствие чего война 1973 г. была арабами проиграна? — Война 1973 г. не была проиграна. Политически арабы ее выиграли. Но затем не сумели этим воспользоваться ввиду отсутствия единства и «челночной дипломатии» США.
3) Каково положение мусульман в СССР? Правда ли, что их угнетают, как пишет западная пресса? Какова связь их положения с войной в Афганистане? — Связи никакой нет. Мусульмане пользуются, как и прочие религиозные группы, всеми правами, избирают свои органы самоуправления, и никто их не угнетает.
4) Могут ли мусульмане СССР участвовать в качестве добровольцев в вооруженной борьбе арабов против сионизма? — Нет. Это дало бы повод Западу обвинить нас во вмешательстве во внутренние дела арабов.
5) Почему СССР не развивает туризма и не посылает туристов в арабские страны? — Мы посылаем туристов в арабские страны, но мало. Наша страна дважды разорялась мировыми войнами, и у нас до сих пор много экономических трудностей.
6) Каковым видится вам будущее советско-арабских отношений? — Мы помогали, помогаем и будем помогать арабам в строительстве независимой жизни.
7) Как у вас осуществляется перестройка в исторической науке? Меняются ли оценки политических деятелей, которых, как вы сами признаете, до начала перестройки оценивали неправильно? — Перестройка осуществляется, но медленнее, чем мы рассчитывали. Об этом идут дискуссии. Оценки меняются, и весьма кардинально.
Конечно, тунисцев волнуют и другие проблемы, помимо ближневосточных (включая афганскую, интерес к которой мне показался все же не столь отчетливо выраженным, как в Марокко и Алжире). И они, в частности, помимо традиционного интереса к Франции и Европейскому сообществу, с которым связаны целым рядом соглашений, а также к вопросам единства всего Магриба (тяга к нему за последнее время усилилась), испытывают неподдельный интерес к СССР, особенно в связи с проблемами перестройки политического режима, экономики и общественной психологии, во многом сходными с теми, что имеются у нас.
В тунисских газетах тогда сообщалось, что госсекретарь Туниса по международному сотрудничеству Ахмед Бен Арфа находился в СССР на 2-й сессии смешанной советско-тунисской комиссии по экономическому, техническому, научному и торговому сотрудничеству. Довольно широко освещалась достигнутая на сессии договоренность об участии советских предприятий в строительстве гидротехнического комплекса и трех плотин в Тунисе, о создании рабочей группы по изучению возможности участия советских специалистов в добыче фосфатов на севере Туниса. Позже я прочитал о том, что Тунис предложил создать смешанную советско-тунисскую компанию морского транспорта с целью улучшения торгового обмена, объем которого значительно возрос в последние годы. Был поставлен вопрос о налаживании в Тунисе сборки советских автомобилей «Нива». Было также подписано соглашение о сотрудничестве в области экономического планирования.
Все сказанное отражает как бы официальную сторону советско-тунисских отношений в конце 1987 г. Но и на неофициальном уровне отношение тунисцев к СССР было достаточно дружественным и искренним.
Сук и медина
Из окна отеля «Дипломат», как будто целиком вырубленного из темного и красного мрамора, на улице Хеди Шакера, видны плоские крыши, желтые стены и выпуклые зеленые решетки, закрывающие окна соседних трех-четырехэтажных домов. Небо не по-тунисски сероватое, но солнышко светит и даже греет, что позволяет и в декабре ходить без пальто, правда — под постоянной угрозой попасть под внезапно начинающийся и столь же внезапно прекращающийся дождь. Однако на перилах многих балконов развешаны ковры, явно с целью просушки.
Вооружившись планом города, иду по улицам. Удивительно, но кажется, что абсолютное большинство названий здесь дано по странам и городам. Здесь есть улицы Абу Даби, Австрии, Александрии, Алжира, Аргентины, Афин, Басры, Бельгии, Бенгази, Бейрута, Бизерты, Бразилии, Булони, Каира, Камеруна, Канады, Карфагена, Кельна и т. д. Всего подобных названий в городе — свыше ста, в том числе улицы Москвы и России. Улицы Кении и Анголы пересекают улицу Иерусалима, а улицу Палестины (одну из самых длинных) — улицы Ирака, Мавритании, Либерии, Кувейта, Ливии, Египта, Индии. С площади Палестины выходишь на улицу Мадагаскара. Но не забывают здесь и великих поэтов, писателей, ученых, политиков. Поэтому есть улицы Абу Аттахии и Имру-ль-Кайса, Ибн Хазма и Ибн Рушда, Ибн Зейдуна и Ибн Халдуна, Бальзака, Бодлера, Лавуазье и Ламартина. Улица Ленина в квартале Баб Бхар проходит параллельно улицам Ганди и Гарибальди, пересекаясь с проспектом Жана Жореса и улицей Кемаля Ататюрка.
Старые крепостные стены отделяют старинный город— медину — от современных кварталов, но сохранились они лишь частично. Зато неплохо, словно законсервировавшись, дожили до наших дней массивные городские ворота — Баб эль-Хадра (Зеленые ворота), Баб Бхар (Морские ворота) или, как их называют европейцы, Порт де Франс («Ворота Франции», иногда именуемые тунисцами по-арабски «Баб Фаранса»), Баб Саадун. Если идти по улице Хеди Шакера к центру, мимо множества лавок, ателье, глухих, без окон, стен невысоких домов неведомого предназначения, то в конце концов упираешься в Баб эльХадра. Это две мощные каменные арки, расположенные под углом друг к другу, с небольшим кубом то ли мавзолея, то ли павильона меж ними. Обе арки — с зубчатым верхом и полустертыми следами былой мозаики. Правая — пониже и попроще. Левая — повыше, с уступами по фасаду и четырехгранной башенкой с конусообразным верхом.
Одно из самых больших удовольствий в Тунисе — попасть в старый город и не спеша походить по местному суку — базару. Собственно, их здесь, как и вообще в арабских городах, много, и они специализированы. Улицы так и называются: Сук аль-Леффа («рынок тканей»), продолжающаяся в Сук ас-Сакаджин («сапожный рынок») и примыкающая к Сук аль-Аттарин («рынку парфюмеров»), Сук аль-Бей («бейский рынок»), Сук ан-Нухас («рынок медников»). Есть также Сук аш-Шавашийя («рынок шеший», т. е. традиционных круглых шапочек), Сук ас-Сараджин («рынок седельников, шорников») и др. Говорят, что вся эта структура сформировалась еще в XIII в., при династии Хафсидов, и с тех пор функционирует без особых изменений.
Справедливости ради надо оговориться, что меди-на тунисской столицы вовсе не представляет собой сплошной сук. В ней есть и жилые районы. Например, во время одной из своих самых долгих прогулок по медине я прошел почти всю длинную улицу Баб альХадра, но встретил по дороге лишь небольшой базарчик сугубо квартального масштаба и одну-две лавочки. Но это — исключение, которое лишь подтверждает правило.
Торговые ряды тунисского сука красочны, пестры, живописны, разнообразны товарами, формами их предложения и рекламы, одеждой и манерой поведения хозяев. Одни вскакивают и суетятся, почуяв потенциального покупателя. Другие (их — большинство) продолжают степенно восседать за прилавком или на стуле у входа в «ханут» (это слово означает и лавку, и магазин, и бюро или своеобразный кабинет торговца, товары которого сбываются рядом или вообще в другом месте). Flo стоит вам проявить интерес к товару и от беглого осмотра перейти к вопросам, прицениванию, выяснению происхождения товара, картина тут же меняется. Притворную сонливость или деланное безразличие с хозяина как рукой снимает. Он начинает показывать, рассказывать, убеждать и с упоением торговаться, будучи убежден, что этот процесс покупателю доставляет не меньше удовольствия, чем ему. По все это вовсе не значит, что, совершив покупку, вы перестаете представлять для торговца какой-либо интерес. Он готов продолжить беседу, может даже предложить вам зеленого чаю с мятой, если в лавке нет других посетителей, а сам хозяин ничем не занят. А уж если вы пришли к нему с кем-либо из его друзей, то он сочтет своим долгом во всем удовлетворить ваше любопытство, ничего при этом не навязывая.