Мы въезжаем в один из них. Он существовал еще во времена финикийцев, при римлянах назывался Руспина. Зубчатые стены и высокая башня рибата — старинной крепости — кажутся желтыми от слепящих солнечных лучей. На самом деле они красновато-оранжевые, под цвет местного песка. Рибат — вполне мусульманское укрепление, но выстроенное на основе древнеримской крепости. Внутри крепости — небольшой музей, а рядом с ней — двухэтажная копия древнеримского дворца (дерево, великолепно стилизованное под камень), возведенного специально для киносъемок сцен из римской эпохи. «Тут всегда много снимают, — говорит гид, — так как здесь всегда много солнца, как и сейчас». С обратной стороны этот «дворец» имитирует венецианское палаццо. Рядом выстроена такая же декоративная мечеть для тех же целей.
Ныне этот город называется Монастир. В средние века он был довольно значительной крепостью, оплотом воинствующих дервишей-рыцарей, ожесточенно сражавшихся с норманнами, генуэзцами, сицилийскими и каталонскими корсарами. Существовала поговорка: «Тот, кто стоит гарнизоном в рибате Монастира три дня, пойдет прямо в рай». Объяснялось это тем, что удержаться в крепости, на которую «неверные» обычно нападали с моря, было весьма трудно.
Монастир — центр губернаторства и некоторых недавно возникших современных отраслей промышленности. Здесь лучший в стране рыболовецкий порт и аэродром, шесть великолепных отелей, в том числе «Сканес Палас» — международного класса «люкс». Монастир не случайно стал одним из центров туризма в Тунисе. Здесь родился Хабиб Бургиба, естественно способствовавший процветанию родного города, он построил тут свою летнюю резиденцию (мы проехали мимо и разглядели лишь высокую стену с зубчатым верхом) и воздвиг себе мавзолей. Собственно этот-то мавзолей и является теперь чуть ли не главным объектом любопытства туристов.
Мы увидели издалека его золотой купол и два высоких минарета в турецком стиле (то есть круглых в поперечнике в отличие от четырехугольных магрибинских) с золотыми верхушками. К мавзолею великолепный подход — обширная площадь с каменной кладкой и аркообразной росписью по ней. Это, пожалуй, самая лучшая мостовая в Тунисе, к тому же художественно оформленная. Открытки с видами мавзолея Бургибы широко распространялись тогда по всей стране, ибо мавзолей играл роль не только символа культа личности бывшего президента, но и своеобразной достопримечательности и города Монастира, и всей страны. Характерно, что это свое значение мавзолей не утратил и после свержения Бургибы. Как представляется, тунисцы поступили правильно. Они сохранили не символ культа «Верховного борца», а памятник целой эпохе в истории Туниса. А она охватывала не только годы пребывания Бургибы у власти, но и предыдущие десятилетия, когда он был бесспорным и, несомненно, популярным лидером антиколониальной борьбы примерно с конца 20-х годов. Таким образом, 60 лет истории Туниса тесно связаны с его именем. И судя по всему, тунисцы понимают, что, каков бы ни был Бургиба в последние годы своего правления, 60 лет борьбы за национальное освобождение и социальное преобразование родины из истории не вычеркнуть.
Конечно, не все так думают. «Монастир халас» («С Монастиром покончено»), — сказал нам шофер Хумайс Гарби Фугали. Он родом из Бежи — городка на западе страны, по мнению тунисских ученых, «расположенного на рубеже автохтонного и испано-мавританского влияний». На мой вопрос, не андалусского ли он происхождения, Хумайс усмехается: «Не знаю». Видно, его уже об этом не раз спрашивали. Но, продолжая разговор о Монастире, он становится серьезен: «В народе — ненависть к этому городу, который при Бургибе пользовался разными привилегиями, местные жители старались получить побольше тепленьких местечек». После этого уже другими глазами смотришь на неброскую, «провинциальную» красоту Монастира. Но все же… Думается, что когда страсти улягутся) а они в Тунисе обычно не доходят до точки кипения), все станет на свое место.
Нам показывают расположенные недалеко от мавзолея могилы видных борцов против колониального гнета, удостоившихся чести быть захороненными близ роскошной усыпальницы Бургибы. «В последние годы, — говорит гид, — Бургиба старался приближать к себе земляков. В частности, бывший премьер-министр Мзали, долгое время считавшийся (вполне официально) наследником Бургибы, родом также из Монастира. А вот Зин аль-Абидин Бен Али тоже родился в Сахеле, но не здесь, а в 20 километрах отсюда — в городе Сусе».
Мы едем в Сус. Его называют «жемчужиной Сахеля» за его великолепные пляжи и виды. Дорога между ним и Монастиром идет вдоль моря, от которого ее отделяют шикарные отели с не менее шикарными названиями — «Солнце», «Дворец», «Ночи Аладдина» и т. п. Тунис в среднем ежегодно посещают два миллиона туристов. Одна из причин кроме отличного сервиса — сравнительно низкий уровень цен: неделя отдыха в Тунисе обычно стоит столько же, сколько два дня в Испании!
В самом Сусе, который в еще большей степени, чем Монастир, является центром международного туризма, функционирует 48 отелей, в том числе 14-этажный «Сус Палас», способный принять тысячу человек, имеющий огромный зал заседаний, театр со специально акустически оборудованным залом, международную телексную связь, ежедневно выступающий оркестр и фольклорную группу. В 1988 г. Сус стал городом-побратимом Сочи. Некоторые из отелей города («Риад», «Эль Ксар») выстроены архитекторами из Болгарии. Здесь есть улицы России, Самарканда и маршала Тито. Один из отелей называется «Хадрумет». Так когда-то называли и весь город.
Хадрумет был основан финикийцами в IX в. (или в XI в., по другим данным) до н. э. По легенде именно здесь высадился Ганнибал после своего возвращения из Италии[9]. В дальнейшем, попав под власть Рима, город сделал неудачный выбор, встав на сторону Помпея против Цезаря, что навлекло на него жестокие репрессии. Постепенно, однако, он смог восстановить свое богатство и, превратившись в крупнейший порт римской Африки, наживался на вывозе продовольствия в Рим. С конца III в. он стал столицей византийских владений в Африке и был в VI в. переименован в Юстиниаполис знаменитым императором Юстинианом. Разрушенный в самом начале арабского завоевания, город вновь ожил через два с половиной столетия и стал на этот раз базой арабского флота. Именно отсюда отплыла в 827 г. 11-тысячная «Джуцд Аллах» («армия Аллаха») во главе с кадием (мусульманским судьей) Асадом Ибн аль-Фуратом, начавшая завоевание Сицилии, а потом и юга Италии. Но сам город был выстроен арабами на месте прежнего Хадрумета намного раньше.
В 780 г. был возведен рибаг (по другим сведениям — в 821-м), сыгравший роль центра, вокруг которого на руинах византийского города возникла мусульманская касба (цитадель). Ее стены из тесаного камня песочного цвета стоят до сих пор. Рибат представляет собой квадратную в плане крепость с мощными стенами, украшенными по верху закругленными зубцами. Из внутреннего двора, войти в который можно через внушительный портал с куполом, неширокая лестница ведет на открытую галерею второго этажа. Расположенная недалеко от рибата мечеть заложена в 850 г. и внешне напоминает крепость. В свою очередь башня над рибатом напоминает минарет. Еще более высоко вздымается над городом башня Халаф. По ней издали можно определить местонахождение старой касбы.
Сус, несмотря на его столь давно возведенные укрепления, многократно завоевывался. В XII в. им владели норманны, в XVI — испанцы, позднее — турки. Период французского протектората явился для города началом перехода от старой торгово-ремесленной цивилизации к основам промышленного развития. С тех пор в городе процветает кожевенное и текстильное производство, пищевая промышленность, автосборка, выделка сафьяна и пластика. Нормальный ход жизни города был нарушен второй мировой войной: его в конце 1942 — начале 1943 г. занимали немецкие войска и подвергала бомбежке авиация союзников.
Когда смотришь на средневековые укрепления Суса, зубцы его башен и стен, купола и минареты, невольно начинаешь думать о том, сколько же он всего повидал и пережил. И уже по-другому воспринимается «красивая жизнь» в многочисленных отелях Суса с их барами, видеосалонами, восточными танцами и постоянными развлечениями, ресторанами и оркестрами, разнообразием всевозможных способов отвлечь от прозы жизни с помощью прогулок на яхте, на верблюде, на пони. Здесь край вечного купания (отели работают круглый год), загара. Но это лишь одно лицо Туниса, зарабатывающего деньги обслуживанием туристов. А у страны этих лиц много. Когда мы выехали отсюда, то по дороге снова видели поля, сады, оливковые рощи, заросли кактусов, стада овец и пастухов в черных бурнусах. Это совсем другой Тунис. И это, пожалуй, подлинное лицо страны.