Несмотря на свою незначительность и отдаленность от столицы, Хаммамет, пожалуй, первый привлек внимание иностранных туристов. Он более, чем какое-либо другое место в Тунисе, притягивал к себе европейских знаменитостей. Ему воздавали должное Гюстав Флобер и Ги де Мопассан, Оскар Уайльд и Уинстон Черчилль, Жан Кокто и Франсуаза Саган. Процветанию Хаммамета во многом способствовал румынский миллионер Жорж Себастьян, построивший здесь роскошную виллу, где подолгу жили приглашенные им писатели, художники и прочие известные люди. В 1943 г. эту виллу реквизировал командовавший германским Африканским корпусом (отступившим под натиском англичан в Тунис из Ливии) фельдмаршал Эрвин Роммель, вскоре, впрочем, вынужденный бежать. В 1960 г. вилла была передана правительству Туниса и превращена им в Международный культурный центр, ежегодно проводящий здесь фестивали искусств, концерты, лекции в театре под открытым небом, выстроенном под античный стиль.
Впечатляет архитектура бесчисленных отелей Хаммамета. Одни из них подражают мечети, другие — океанскому кораблю, третьи представляют собой нагроможденные одна на другую мавританские аркады или же сознательно копируют ультрамодерновые небоскребы. Но все это не противоречит общему характеру города, его, так сказать, архитектурной «физиономии». Здания отелей, клубов, магазинов в основном светлые, невысокие, утопающие в зелени, с уютными двориками и бассейнами, обилием цитрусовых и пьянящим запахом жасмина.
Торговля в Хаммамете — предмет особого разговора. Торгуют здесь всюду — в бесчисленных лавках и магазинчиках, в закутках извилистых улочек Медины, на террасах ресторанов и кафе, под решетчатыми навесами коммерческого центра. Здесь и ширпотреб, и произведения ремесленников — гончаров, ювелиров, портных, граверов, вышивальщиков. Торгуют всем, без комплексов и предрассудков. Именно в Хаммамете я купил, в частности, комплект тунисских марок с изображением Ленина.
Из Хаммамета отправляемся в Набёль, в семи километрах отсюда. Попадаем туда через десять минут. Это административный центр полуострова мыса Бон (или Эт-Тиб), а также — центр ремесел, виноделия и маслоделия, хорошо налаженных здесь со времен появления андалусцев. В окрестностях города ведется добыча гипса. Это издавна стимулировало работу художников-декораторов, строителей и скульпторов, тем более что резьба по гипсу является обязательным элементом украшений в зданиях арабоандалусского стиля. Из них наиболее выделяется богатством отделки минарета, дверей, окон и внутреннего дворика Большая мечеть Набёля.
Набёль выстроен римским императором Августом на месте древнего финикийского селения и был назван им Неаполис («Новый город»). Тем самым город как бы стал тезкой Неаполя в Италии и Наблуса в Палестине. В 256 г. он стал центром епископства и с тех пор не сходит со страниц тунисской истории. Однако прославился он больше не как политический, а как культурный центр, особенно со времени наплыва сюда андалусских эмигрантов.
С тех пор Набёль славится своей андалусской кухней с ее множеством специй, керамикой, гончарным производством, серебряным шитьем и выделкой кружев, изготовлением духов по старинным рецептам из цветов апельсина, герани и жасмина. Последнее занятие считалось столь почетным, что, по данным английского автора Э. М. Бродли, им занимался даже один из потомков уже упоминавшегося гранадского аристократа Ибн Сарраджа. Что касается бытовой керамики, то Набёль выдвинулся на первое место не только в стране, но и во всем Средиземноморье, после того как андалусские мастера усвоили турецкие мотивы и прочие принципы работы, выработанные на востоке Османской империи, в которую входил тогда Тунис.
Сейчас город представляет собой быстро развивающийся экономический центр. Здесь по-прежнему процветают ремесла. Сотни мастерских постоянно работают на местный рынок, поставляя в основном для туристов все, что делали еще их предки. В отдельных случаях это уже не кустарный промысел, а самое настоящее фабричное производство посуды и прочих предметов домашнего обихода, черепицы для крыш, изразцов для внутреннего и внешнего декора зданий.
Мы долго бродим по бесконечному местному суку, главная улица которого изгибается несколько раз. Чего тут только нет! Овощи, фрукты, специи, крупы, маслины, огромные банки с оливковым маслом, шляпы, корзины, ковры, тарелки, горшки, подстаканники изощреннейшего орнаментального рисунка, кастрюли и кружки — глиняные, деревянные, металлические. Тут же на рынке можно видеть, как работают в своих мастерских кузнецы, ткачи, граверы, гончары, мастера керамики. Особенно красивы расписные вазы со всеми мыслимыми сочетаниями узоров голубого, оранжевого, синего, черного и красного цветов. Торгуют здесь и всеми видами одежды из хлопчатобумажной ткани, синтетики, шелка и кожи. Специально для туристов на рубашках, майках, кепи, стилизованных под бурнус накидках вышиты пальмы или какие-нибудь еще символы тунисского пейзажа, снабженные надписями «Тунис», «Набёль» или «На память о Тунисе», «Прощай, Хаммамет».
Индустрия туризма в Тунисе весьма прибыльна. Только в 1987 г. она дала 562 миллиона динаров (около миллиарда рублей). В ее сфере занято 40 тысяч человек, еще столько же занято в народных ремеслах, продукция которых пользуется спросом у туристов. Кроме того, многие крестьяне свой урожай постоянно сбывают ресторанам и отелям. Всего, например, в 1989 г. за счет туризма жило 10 процентов населения страны.
После Набёля и Хаммамета мы оказались в Би-зерте. Красивая дорога все время шла чуть выше холмистой равнины, открывая хороший обзор на дальние взгорья, редкие селения и вспаханный краснозем вперемежку с аккуратно убранными полями. Недалеко от Бизерты — военная база, по дороге к которой то и дело проезжали открытые машины с солдатами. А рядом с дорогой — тихий всхолмленный лесок, в котором, к моему удивлению, можно было собирать грибы. Как будто бы и не Африка!
Бизерта — морские ворота Туниса. Еще финикийцы, заметив эту удобную естественную гавань, заложили здесь порт в XI в. до н. э. Затем ею поочередно владели все, кто господствовал в Тунисе. Римляне называли ее Гиппон-Диарритус. С 698 года город становится арабским, лишь в 1535–1572 гг. временно попав под власть Испании, боровшейся тогда с Османской империей за гегемонию в Средиземноморье. Андалусцы, селившиеся здесь еще при Хафсидах, установили было в городе нечто вроде своей «республики». Однако в начале XVII в. турецкий правитель Туниса Юсуф-дей превратил Бизерту в сильную морскую крепость.
В XVII в. сюда прибыли мориски, заселившие все побережье к востоку от города, где они немало преуспели в садоводстве и разведении олив. Они же способствовали подъему виноградарства, налаженного еще при Хафсидах предшествующими волнами андалусской эмиграции. В самой Бизерте им дали селиться в касбе на берегу моря, где они и создали Квартал андалусцев, существующий и сейчас.
В годы французского протектората Бизерта была военно-морской базой Франции, использовавшейся во время первой и второй мировых войн, а также во время войны в Алжире. Это даже привело Францию к военному конфликту в 1961 г. с правительством Туниса, требовавшим вывода французских войск из Бизерты. Удовлетворено это требование было только в 1963 г. С тех пор Бизерта — крупный административный и промышленный центр, важный торговый порт и транспортный узел страны.
Есть в Бизерте православная церковь с мемориальной доской, на которой выбиты названия русских военных кораблей, прибывших сюда из Новороссийска и Севастополя в тревожные годы гражданской войны. Была здесь и довольно значительная русская колония с собственной школой и военно-морским училищем. Из среды русских эмигрантов в 20—30-е годы в Бизерте работало немало инженеров, моряков и строителей. Встречались среди них и аристократы, например князья Горчаковы. И хотя большинство их потом, особенно во время и после второй мировой войны, выехали во Францию и Алжир, говорят, что их здесь немало было еще в начале 70-х годов. Но время неумолимо: поколения 20–30-х годов уже нет, а его малочисленные дети и внуки, став гражданами либо Франции, либо Туниса, далеко не всегда помнят о своих российских корнях. Жизнь берет свое…