– Не из короба, а именно из сундука? – Уточнил один приятель у другого.
– Из него. – Кивнул тот.
– Так это тогда иначе зовётся – укладкой, что как бы вольный ящик с крышкою на навесках, а коли для зимы, – он с оковами из мха и окладом лишайника.
– Вольный ящик? Так ты его именовал?
– Ну, да.
– Отчего ж это он вольным сделался? – Неловко, пугаясь даже своего неуместного веселья, смеётся приятель.
– Да захочешь – в горницу его поставь, можно и в переднюю, а коли нужда заставит – сложи туда весь скарб, на телегу и в путь. Сундук – это исконная, коренная русская утварь, делается из берёзы, либо ясеня…
– Ну, какой ещё ей быть, не из сандала же.
– Не, из сандала, нет. Он есть красный, жёлтый, чёрный и синий, таковой у нас больше на краску идёт, яйца на Пасху им красим.
– Известное дело, что красим. – Вздыхает приятель и отворачивается, чтобы скрыть текущие из глаз слёзы, ибо припоминается ему вдруг во всех подробностях тот день, когда из рук отца получил своё первое крашенное яичко.
Однако же, надежда на нескорое покуда разговление и последующие праздничные дни после Великого поста, невольно сменили впечатление приятелей о нынешнем дне, так что он перестал казаться им унылым и беспросветным, а скользкие его от слякоти щёки представились покрытыми лаком или даже сахарной глазурью, вместо стылой гущи растаявшей грязи.
– А что, хорош нынче денёк-то?!– Ожидая согласия, испросил один приятель другого, в конце концов.
– Не дурнее прочих. – Охотно подтвердил тот, и подкрепляя свои слова, слегка склонился навстречу товарищу, отчего поскользнулся на ровном месте, едва не упал, но взамен досады улыбнулся – широко, радостно, будто ему только что посулили пряник, а не вымазанную из-за непогоди одёжу.
Солнце, что до того часу медлило выходить, приотворило окошко своей опочивальни, из-за чего сделался сквозняк, и покров бренности, кой тянулся за приятелями от самого погоста, рассеялся весенним ветром в клочья. А до поры или вовсе, – кому про то знать, как не вам.
Без слов
– Опять без варежек? Ты только погляди, все руки в цыпках! Это никуда не годится! Неужели не стыдно ходить с такими-то руками?! – Сердится мать. Чаще всего я молча сношу её недовольство, но иногда на меня находит, и, как теперь, начинаю возражать:
– Так чего стыдиться, если я держу руки в карманах. Кто их там увидит!
Мать багровеет от ярости, и разрывая нитки карманов, вытаскивает мои занозистые ладошки, дабы густо смазать их глицерином. А посылая меня в угол, требует вдогонку:
– Подумай о своём поведении!
Она уходит в кухню, готовит ужин и громко поёт, а я стою, прижавшись лицом к штукатурке, что скоро намокает от моих слёз, и принимается пахнуть мелом, купоросом, да ещё чем-то сладким.
Запахи.... Помимо всего прочего, детство наполнено ими сполна.
Пылью пахли капли дождя, что стекали по плащ палатке деда на пол ручьём; приторно, с вызывающей оскомину кислинкой – помадка, спрятанная в стенном шкафу бабушки; и немного едко – вакса, что без труда и капризов прерывала утренний сон. В любое время дня или ввечеру её растирали по чистым просохшим ботинкам, – с полуулыбкой, заметным удовольствием, даже некоторым, вполне ощутимым со стороны упоением.
То деды, с увлечением и страстью, полировали свою обувь..! Они устраивались на низкой скамеечке у входной двери или даже в коридоре, и принимались колдовать. Втирали маленькой ловкой щёткой ваксу в щёки ботинок. Сперва в один, потом в другой. Давали немного времени впитаться, а после яростно накидывались на ботинок сразу двумя большими щётками. С двух сторон: наискось, по бокам, с задника, и снова, и снова, и не зацепивши одной щёткой о другую ни разу.
И когда казалось уже, что всё, большего совершенства просто не может быть… Деды добывали с хитрой улыбкой некую бархОтку, мягкую тряпочку, которой доводили ботинки до зеркального блеска, всего в какую-то минуту.
Любому мальчишке, а может даже и девочке, глядя на солнечные зайчики, что прыгали к потолку с самых носков чищенной обуви, хотелось заполучить в собственное безраздельное владение маленькую щёточку, низкую скамеечку и небольшую баночку с ваксой. И только мать, как водится, всякий раз портила дело: