Только с началом XX в., когда начались систематические исследования Киева раннеславянской и древнерусской эпохи, в руках исследователей оказался обширный археологический материал. Речь здесь идет о раскопках В.В. Хвойки[71] и Д.В. Милеева[72], имевших огромное значение для последующего изучения Киева.
Однако события 1914–1920 гг.: Первая мировая война, революция 1917 г. и гражданская война на Украине 1918–1920 гг. — привели к утрате большинства материалов исследований 1908–1914 гг. Полевая документация оказалась почти полностью утеряна, а последующие публикации сохранившихся в архивах материалов далеко не всегда позволяют воссоздать полную картину проводимых В.В. Хвойкой и Д.В. Милеевым раскопок.
В советское время археологические исследования Киева возобновились, однако и тут была своя специфика. Руководители раскопок на Замковой и Старокиевской горах С.С. Магура и Н.Ф. Молчановский были репрессированы в 1937–1938 гг. Это привело к фактическому выпадению из научного оборота полевой документации проводимых ими исследований.
В результате итоги археологических исследований Киева первой половины XX в. были обобщены только в работах М.К. Каргера[73]. Ученый сформулировал идею о том, что Киев как единый город возник только в конце X в. путем слияния трех родовых поселков[74]. Этот тезис М.К. Каргера лег в основу неизданной работы И.Е. Иванцова. Она не была опубликована при жизни автора[75], однако ее сведения активно использовались в своем труде М.К. Каргером, правда без указания на источник. Концепция И.М. Иванцова, сводившаяся к мысли, что ядром города стали три городища на Старокиевской, Замковой и Лысой горах, была изложена М.К. Каргером, позже ее восприняли М.Ю. Брайчевский[76] и М.Н. Тихомиров[77], отразив в своих работах. Позднее В.В. Мавродин и И.Я. Фроянов развили эту концепцию, предположив, что слияние древнейших киевских городищ в единое целое является проявлением общинного синойкизма, свойственного большинству раннеклассовых обществ[78].
Вместе с тем в 1970-х и в начале 1980-х гг. были предприняты серьезные попытки пересмотреть дату возникновения Киева в сторону ее удревнения. Эти попытки основывались на той концепции, которая была сформулирована в работах Б.А. Рыбакова.
Князя Кия Б.А. Рыбаков был склонен считать реальным историческим лицом, действовавшим в эпоху славянского расселения[79]. Опираясь на мнение, высказанное П.Н. Третьяковым[80], Б.А. Рыбаков утверждал, что в этом колонизационном потоке приняли участие не только южные, но и западные славяне[81].
Возникновение первичного поселения на днепровских высотах Б.А. Рыбаков связывал как раз с образованием племенного союза полян в VI в., когда, по его мнению, происходит слияние полян и русов в единый племенной союз[82].
Опираясь на исследования киевских археологов, в первую очередь П.П. Толочко[83], Б.А. Рыбаков предложил следующую схему возникновения древнего Киева. Первоначально поселение, связываемое им с резиденцией летописного Кия, возникло на Замковой горе; позднее укрепленное поселение возникает на Старокиевской горе, именно оно становится ядром будущего исторического Киева.
Основанием для такого утверждения стали проведенные на Замковой горе раскопки, в ходе которых были открыты материалы VI–VII вв.[84] Опираясь на эти данные, Б.А. Рыбаков поставил вопрос о передатировке времени возникновения Киева. Отталкиваясь от летописной легенды о Кие, ученый пришел к выводу, что в ней отразились реальные исторические события, а именно — заключение союза между Кием и византийским императором Анастасием Дикором. Медный фолис императора Анастасия, будучи найденным на Замковой горе, послужил одним из главных аргументов в пользу этой концепции[85].
Этот тезис о ранней дате основания Киева привлек внимание партийно-политического руководства УССР. Не без инициативы первого секретаря ЦК КП УССР В.В. Щербицкого и вице-президента АН УССР П.Т. Тронько было принято решение о праздновании в 1982 г. 1500-летнего юбилея города.
Практическим итогом этого юбилея стало утверждение в советской исторической науке положения о том, что уже в VI–VII вв. на правом берегу Днепра возникает поселение, которое интерпретируется как своеобразный «эмбрион города». На протяжении VIII–IX вв. это поселение превратилось в раннефеодальный город; уже в IX–X вв. город переходит в средневековую стадию[86].
71
См.: ИАК. Вып. 27. Прибавление. СПб., 1908. С. 48–57; Вып. 32. Прибавление. СПб., 1909. С. 74–78;
72
О неизданных материалах раскопок Д.В. Милеева см.:
78
См.:
80
См.:
84
См.:
85
См.:
86