Он подумал, подумал и сказал:
– Товарищ комиссар, до меня это как-то не доходило, впредь я постараюсь быть дисциплинированным и на земле.
Это был человек определённого склада, и к нему нужно было как-то особо подойти, не с обычной меркой. Он был коммунистом и мужественно выдерживал самые напряжённые и тяжёлые моменты в работе. Тогда, например, был момент, когда в полку оставалось только пять лётчиков – это ЗУДИЛОВ*, КАТЮКОВ, ВОЛКОВ*, ШАРОЙКО и КОНЯХИН*. Эта пятёрка выдерживала в течение месяца самые напряжённые бои, которые только знала история авиации. В конце концов, Шаройко не вернулся с задания. Катюков был сбит, потом вернулся. Зудилов, Волков и Коняхин благополучно здравствуют. Сбивали они не единицы самолётов противника, а бывали бои, когда эта пятёрка сбивала по 11, по 14 самолётов. Дрались они исключительно.
Зудилов, их ведущий, не знал вообще поражений в воздухе, а сам он имел 23 сбитых самолёта. Сейчас он находится в 157[-м] полку. Волков был тогда молодым пареньком, он был командиром звена, потом вырос до командира эскадрильи с последующим продвижением на должность командира полка. От старшего лейтенанта он вырос до майора. Он имел орден Ленина, орден Красного Знамени и был представлен к Герою Советского Союза. У него – большие организаторские способности. Он – [19]18 года рождения, но по внешности ему можно было дать больше, видимо, на нём отражалась его профессия и то, что он часто смотрит смерти в глаза, наложило на него свой отпечаток. Это серьёзный, вполне оформившийся командир, прекрасный коммунист. О том, что он хороший коммунист, командир-большевик, говорило всё его поведение, его часто ставили в пример другим командирам эскадрильи, он никогда не уйдёт на отдых и не успокоится, пока не убедится, что все люди у него сыты и размещены как следует, все знают свои боевые задачи. Слабым он всегда показывал, помогал, работал с ними до тех пор, пока они не поймут то, что от них требуется. Т. е. это был исключительный во всех отношениях человек, причём не просто человек, который заучил какие-то военные шаблоны, – он прекрасно разбирался во всех вопросах, имел по всем вопросам своё суждение. Он не просто говорил о недостатках того или иного воздушного боя, а указывал конкретные моменты.
Однажды во время Зубцово-Ржевской операции[65] он пошёл семёркой, и его крепко пощипали. Он выпрыгнул на парашюте, немного обгорел. Потом пришёл и доложил, что его сбили, и не потому, что противник был сильнее их, а потому, [что] я – так он сказал – неправильно построил боевой порядок, в силу чего мы и понесли большие потери. Ведь обычно лётчики говорят, что меня сбили потому, что было превосходство противника в воздухе, а он прямо сказал, что это была его ошибка. И это ярко характеризует его как человека, который рассуждает не по трафарету, а имеет своё собственное суждение о вещах[66].
Он также был воспитанником нашей дивизии. В отношении тактики, в отношении огневой мощи он обладал исключительным талантом. Примером этому может служить его выступление на лётной конференции в октябре месяце [19]42 г. Он поднял там чрезвычайно глубокие и серьёзные вопросы, очень продуманно, глубоко и вместе с тем сжато изложил свои мысли.
Вот такие люди были в 163[-м] полку.
Но были у них и недостатки, и недостатки немалые. Они заключались в том, что у них начальником штаба был некий Сушков[67], старый работник, привыкший, видимо, работать без контроля командования, да и у партийной организации не было нужной остроты в решении вопросов. Причём в своей работе Сушков начал опираться на нездоровые элементы, что привело к целому ряду серьёзных организационных недостатков. Он, например, часто передоверял доведение боевой задачи до лётного состава начальнику связи, человеку в авиации совершенно неграмотному, тогда как такую задачу должен хорошо продумать грамотный в вопросах авиации человек, так как нужно указать не только куда пойти, но и как, какую тактику нужно применить в случае встречи с противником и т. д. В результате получался неуспех в боевых операциях.
Политотдел тогда занялся этим вопросом – в чём же крылась сущность этих организационных недостатков. Здесь пришлось заняться и Сушковым. Он был исключён из партии за то, что он игнорировал задания командования, за то, что он неправильно опирался на нездоровые элементы, в частности на начальника связи Шаповального[68], на человека с довольно тёмным прошлым. После решение об исключении из партии Сушкова было отменено, но я посадил туда тов. Матлахова, который и выправил там положение. Шаповального из полка убрали, а Сушкова заставили заниматься своим делом. Комиссара и командира научили командовать полком, не перекладывая всего на Сушкова, – и дело в полку пошло. Сразу вырос процент исправной материальной части, улучшилось дело и в отношении чёткости постановки задач.
66
Описанные события произошли 9 августа 1942 г. Согласно оперативной сводке штаба дивизии, утром в 5.45—7.02 (по «Отчёту о боевой работе 210 иад за август» – в 6.45) 5 Як-1 163-го иап во главе с командиром эскадрильи капитаном Волковым осуществляли прикрытие переправы через реку Вазуза. В ходе вылета была встречена группа самолётов противника численностью до 20 Ю-88 (в «Отчёте» – 8) и 8—12 Ме-109. Яки атаковали бомбардировщиков. В первой атаке Волков и Котюков подожгли один Ю-88, который пошёл со снижением и попытался сбить пламя. Тогда Котюков догнал его и добил. «Юнкерс» упал южнее Зубцова. Но затем наша группа была уничтожена. Три «Мессершмитта» подожгли мотор самолёта Волкова. Лётчик выпрыгнул с парашютом, получив ожоги рук и ног второй степени и выбыл из строя почти на три недели. Проходил лечение в лазарете и санатории при 70-м БАО и вернулся в полк 28 августа. Также мессеры зажали и подожгли самолёт Шаройко. Лётчик дотянул до аэродрома Торжок и приземлился там. Як сгорел, но Шаройко остался невредим. Но были и потери в людях: старший лейтенант Покровский погиб, а сержант Никулин не вернулся из боя. Единственным, кому удалось относительно благополучно вернуться из того вылета, был Котюков (у него сорвало козырёк фонаря кабины, и он вышел из боя). В «Отчёте о боевой работе» дивизии этот бой приводился как пример неудачных действий истребителей. Главную причину усмотрели в неправильной организации группы: атаку бомбардировщиков произвели сразу всей пятёркой, командир не оставил пару для прикрытия и связывания боем истребителей противника. Как следует из текста, Волков сделал из этого боя правильные выводы. ЦАМО РФ. Ф. 3 гиад. Оп. 1. Д. 6. Л. 58 об.; Д. 8. Л. 56 об.; Оп. 2. Д. 5. Л. 32 об. – 33, 43.
67
Так в тексте. Правильно – Сушко*. Возможно, у командования и политотдела дивизии поначалу имелись причины для недовольства его работой и положением дел в полку (боевая судьба не бывает ровной). Но в полковых документах подчёркивались командирские навыки и храбрость «пламенного патриота своей части» Сушко. Так, в отсутствие командира он сумел вывести полк из окружения (1941); организованно действовал при налёте вражеской авиации на эшелон, в котором находился личный состав, и при этом вёл огонь по самолётам противника из винтовки. ЦАМО РФ. Ф. 3 гиад. Оп. 1. Д. 58. Л. 5; Ф. 163 иап. Оп. 558029. Д. 2. Л. 80, 93; Оп. 558031. Д. 1. Л. 11.