Час качества! Год качества! Пятилетка качества! Время качества…
Время качества! Судя по всему, коллектив Котласского ЦБК к такому критерию подошел вплотную. Потому что не три человека во главе с Михаилом Васильевичем Куклиным, а сотни инженеров, рабочих и служащих, вооруженных знаниями, опытом и сложнейшей электронной техникой, руководят этим глубинным процессом.
Время качества — это не эпизодическая кампания. Это — символ и существо несомненного превосходства образа нашей жизни, труда и сознания советского человека перед всеми другими политическими, социальными и нравственными институтами нашего многоликого мира…
ВОКРУГ «ЛЕБЕДИНОГО ОЗЕРА»
Конечно, Коряжма — это Север. Но Север весьма относительный. По-моему, все зависит от людей, обживающих землю. Можно пустыню превратить в цветущий сад, а ведь можно и наоборот. Где-то я слышал гипотезу о том, что пустыня Сахара была когда-то цветущим краем. Но люди, не задумываясь о последствиях, чрезмерно увлеклись разведением овец, которые съели и вытоптали все живое, а уж солнце и ветер не замедлили употребить свою разрушительную силу: прожгли оголенную землю, наворочали зыбучих песков, превратили благодатный край в раскаленную сковородку гигантских размеров. Остуди-ка ее теперь! Нет, все зависит только от пас. От разумного прикосновения человеческих рук к природе…
Ах, Сеня! Он, очевидно, не подозревал, какой сделал мне подарок, когда по дороге от станции говорил о проблемах экологии и советовал познакомиться с заместителем главного инженера по охране природы комбината — Олейником.
Андрей Тимофеевич оказался непросто талантливым инженером, но и человеком, знающим так много интересного, что мне хотелось взять от разговора побольше и, следовательно, побольше отдать читателям, потому что живущие на земле должны знать: «древо жизни», на котором все мы расположились и мечтаем о мировом благополучии, может обломиться, если руководители государств, ученые и производственники не будут проявлять постоянную заботу о сохранении здоровой сферы обитания хотя бы в таких масштабах, как это делается на Котласском ЦБК.
Для понимания Остроты проблемы скажем: если бы на комбинате не действовали сложнейшие очистные сооружения, которые обошлись государству почти в пятьдесят миллионов рублей, если бы эти сооружения без действовали в течение полугода и сточные воды производства продолжали поступать в Вычегду, то погибло бы все живое в могучей Северной Двине со всеми ее большими и малыми притоками.
— Комбинат берет ежесуточно более миллиона кубометров воды, возвращая реке две трети этого огромного объема. Выполнив полезную работу, вода уходит в русло чистой и продолжает здоровое служение природе, по не убивает ее… Так вот, для очистки одной тысячи кубометров промышленных стоков комбинат затрачивает 26 рублей. Теперь произведем несложные арифметические действия, — Олейник взял лист бумаги, карандаш и стал неторопливо писать цифры, рассуждая при этом вслух: — Перемножим 750 тысяч кубометров на 26 рублей и получим сумму, близкую к двадцати тысячам. Двадцать тысяч рублей в сутки!.. Только внеплощадочные очистные сооружения обслуживают 260 рабочих и инженерно-технических работников. Это не считая большой армии специалистов, которые непосредственно на производстве наблюдают за состоянием промышленных стоков в процессе технологических операций. Это не беря в расчет содержание отдела охраны природы, его лабораторий, локальных очистных сооружений, где десятки людей бдительно следят за тем, чтобы колоссальных масштабов производство не причинило вреда воде, земле и атмосфере. Более того, приходится исправлять ранее допущенные ошибки. Когда проектировали, строили и пускали первые очереди комбината, проблема охраны окружающей среды еще не стояла так остро, еще не были заключены важнейшие международные соглашения по этому вопросу, а главное — люди не могли по-настоящему осмыслить происходящее. Многие считали, например, что резкое сокращение количества рыбы в водоемах — следствие возросшего числа рыбаков. На самом же деле это был первый звонок, увы, не учебной, а самой настоящей тревоги о грозящей опасности. Пока мы это поняли и начали возводить сложные очистные сооружения (а их за месяц и даже за год не возведешь), сточные воды поступали в реку недостаточно очищенными и причинили бассейну Северной Двины немалый вред. Теперь мы делаем все возможное, чтобы это не повторилось, ведем планомерное облагораживание водоемов…
— А разве сама природа, подводная фауна и флора не занимаются самоочищением?
— Занимаются. Но в условиях Севера, где большую часть года вода имеет низкие температуры, самоочищение происходит несравненно медленнее, чем, скажем, в средней полосе страны. В холодной воде хуже развиваются и действуют микроорганизмы — идеальные чистильщики всех существующих водоемов. А на станции биологической очистки мы искусственно создаем этим санитарам наиболее благоприятные условия труда и отдыха… Не улыбайтесь. Они хотя и микроорганизмы, хотя и видны только под микроскопом, но «характер» у них сродни человеческому. Судите по себе. Проснулись утром, глянули в окно — пасмурно, моросит мелкий дождь: на работу идете без настроения. Согласны?.. То же самое происходит и с микроорганизмами, для которых окружающая, или, будем говорить точнее, питательная, среда определяет степень работоспособности. Низкая температура воды — плохо, очень высокая — тоже плохо. Лучше всего — восемнадцать-двадцать градусов. Но ведь производство есть производство. На очистку поступают стоки с разными загрязнениями и температурами. И если микроорганизмы не справляются с работой, значит, микробиолог вместе с химиком начинают искать причины угнетения, ставить диагноз, лечить «малышей». Ведь микроорганизмы принимают на себя все токсические вещества, взвешенные или растворенные в воде. Если токсикантов слишком много — маленькие чистильщики не выдерживают перегрузок и гибнут. Это может произойти довольно быстро. И тогда недостаточно очищенные стоки будут поступать в реку. Вот почему у нас ведется ежечасовой контроль всех систем и ступеней очистки. Иначе невозможно…
— Андрей Тимофеевич, вы сказали, что комбинат ежесуточно берет у Вычегды более миллиона кубометров воды, а возвращает ей только две трети этого объема Куда девается еще одна треть?
— Тоже возвращается реке. — Олейник улыбнулся чуть приметной иронической улыбкой, какую позволяют себе специалисты в разговоре с неспециалистами. — Возвращается. Но эти триста пятьдесят тысяч кубиков представляют собой водичку кристальной чистоты, прошедшую теплообменную аппаратуру энергетических станций. Практически она лучше природной, потому что перед поступлением в котлы подвергается химической очистке. Вы, наверное, знаете, что на многих северных реках специальные службы бурят лунки во льду, чтобы не задохнулась рыба. А мы помогаем ей при помощи сброса теплых вод. Поэтому река не замерзает на расстоянии пятнадцати километров; русло открыто почти по всей ширине, вычегодская вода насыщается кислородом и несет его дальше — в Двину. И все же… Надо смотреть правде в глаза и постоянно помнить о том, что, несмотря на глубокую биологическую очистку, другие активные меры, три-четыре процента загрязнений комбината пока еще попадают в водоемы. Правда, мы укладываемся в нормы, установленные государственной инспекцией. Но ведь от этого не легче. Во-первых, нормы с каждым годом ужесточаются. А самое главное — страдает нравственное начало. Трудно спокойно жить, когда знаешь, что сделано не все, чтобы сохранить в полном благополучии окружающую среду.
— Что же мешает создать стопроцентную безопасность — если существует полное понимание остроты проблемы, созданы технические возможности ее разрешения, то дело, вероятно, только за желанием?