Смонтировали, вроде бы отладили, приготовили к пуску. Народу, как обычно в такое время, — повернуться негде. Одним надо сдать, подписать акты и получить премии, другим — принять и раскручивать производство. Тогда я еще не понимал железного закона: как примешь, так и будешь работать. Примешь путем — дело пойдет, дашь слабинку — намаешься.
В декабре шестьдесят четвертого пригласили шведских спецов. Значит, главные люди у котла: швед, пускач и я — старший варщик. Шведу что? В контракте сказано: котел семьдесят два часа отработал — до свидания, будьте здоровы и не кашляйте… Слыхали байку про печника? Нет?.. Сложил мужик печку, прислонился к ней спиной и говорит хозяину: давай, мол, гроши за работу. Хозяин отвечает: к столу бы надо, как положено. Да нет, говорит, поднеси сюда. Тот и поднес. Печник деньги в карман — и вперед! А печка следом рухнула… Так случается и с нашими монтажниками-наладчиками. Плохо мы приняли вторую очередь, опыта не было. Директор вчера говорил насчет того, что мы сварили миллионную топну на четыре месяца раньше, чем на картонно-бумажном. Ведь я ее и там варил, миллионную. А раскручивались трудно, это точно: остановки, аварии.
Зарабатывали мало. Зато когда уж отладили, погнали во всю мощь.
Десять лет отработал на «Камюре» и числился в классных специалистах. Ходил — кум королю! К нам повалили учиться варщики с других комбинатов, как я когда-то учился в Волжске. Теперь люди присматривались ко мне. Приметили меня и руководители. Особенно Голубев. И когда его назначили начальником варочного цеха на третью очередь, он стал ходить к Дыбцыну и уговаривать, чтоб меня — к нему. Честно говоря, переходить не хотелось. Здесь за десять лет все было отлажено. А тут начинай заново.
Но совесть подсказывает: надо переходить. Опять же поджимали пусковые сроки. Монтажники-наладчики торопились сдать, но мы, наученные горьким опытом, с приемкой особо не спешили. Закон-то помните: как примешь, так и будешь работать. Теперь уже мы были не новичками, кое-что кумекали. Я лично считал себя пятидесятппроцентным специалистом по «Камюрам». Десять процентов знаний получил на Марбуме, сорок — на своем комбинате. И хотя котлы на третьей очереди отличались от котлов картонно-бумажного производства как марийский «чемодан» от них, я уже не чувствовал себя таким беспомощным рядом со шведами, которые опять же прибыли на пуск, как десять лет назад. Но что шведам?! Они привыкли работать от звонка до звонка. Днем покрутились у котла, покалякали по-своему, в пять часов — ветром сдуло. А мы, бывало, по двое суток не уходили из цеха, доводили до ума оборудование…
Девятого декабря 1974 года сварили первую целлюлозу. Радости побольше, чем при миллионной. Были, конечно, после этого доводки, но я почувствовал сразу — дело пойдет. И пошло-поехало! Если на картонно-бумажном на полную раскатку понадобились годы, то здесь — считанные месяцы. А ведь совершенно новая технология варки: «хвоя» с «листвой». Потом одна «листва». Неслыханное дело! Целый переворот в сознании варщиков!.. Многие сначала не верили, что такое возможно. Глаза страшатся — руки делают… И через два года после пуска — Знак качества, уровень мировых стандартов!..
Личная жизнь тоже входила в берега. Мне дали квартиру: вначале двух-, а потом трехкомнатную. Стали помаленьку принаряжаться. Пошли премии, грамоты, ордена-медали, почет… Случается, в праздник выйду с сыновьями на улицу при регалиях, чувствую, гордятся отцом. Старшин у меня окончил школу, поступил в медицинское училище, младший — в восьмом. Смотрю на них и думаю: только бы не было войны, только бы не узнали они того, что пришлось пережить нам — людям старших поколений. Пускай у них будут свои нули. Личные. Это ничего. Это полезно. Без преодоления нулей не преодолеешь себя…
Теперь давайте оглянемся на события двадцатилетней давности и увидим себя тогдашних. Что у нас было? Одни парадные штаны, одна рубаха, один галстук на все общежитие и желание работать — поднимать страну и подниматься самим. Сказать бы: слава богу, подняли и поднялись. Но в бога я не верю. Потому говорю: слава труду! Все необходимое есть у страны, все нужное есть у меня. Когда-то с премии купил велосипед — радовался. Нынче ребята мои мопедами не довольствуются. Давай им мотоцикл, да и о машине помышляют. Ноя до машины еще не дорос. Мать надо поддерживать. Сестре помогать: у нее дети, а семейная жизнь не сложилась. Да и не в машинах счастье. Если б у меня спросили, чего я больше всего хочу, ответил бы: хочу, чтоб люди были добрыми, чтоб перевелись болтуны и приспособленцы. И вообще: хочу, чтоб жизнь была красивой'
Вы спрашивали насчет дач. Что и говорить, времени и сил садики-огородики забирают довольно много. Но занятие стоящее. Особенно для нас, работников лесохимии. Как бы там ни было, но химия есть химия и уйти от нее в лесную тишину на два выходных дня не только приятно для души, по и полезно для здоровья. Мы на своем производстве бревна теперь не ворочаем. Это делают машины, потому что степень автоматизации на наших установках превышает 70 процентов, и другие операции тоже не требуют больших затрат ручного труда. Вы же видели, мы сидим на пульте, а котел варит. Но это только в том случае, когда хорошо варят котелки у людей. А то, бывает, и в горячую «кашу» приходится нырять. Не думайте, что вот Веричев передовик, у него все идет по потам. Были и у меня ошибки. Однажды по моей милости случилась авария, двое суток стояло производство. Виновник после того месяц ходит с метлой… Да… Так вот, человек тысячи лег добывал себе пропитание руками. Теперь мы больше устаем от мигания сигнальных ламп, переживаний за дело и друг за друга. Потому что поток — это как бы одна многоликая душа. Допустим, придет на смену с похмелья, нет, не варщик, а сеточник или сушильщик из соседнего цеха, с больной головой погонит «тюльку» — и я на мели. Котел-то варит непрерывно, целлюлозу надо доводить до ума. А ум остался в стакане. Правда, у нас таких ЧП почти не бывает. В первый год пришлось не только котел раскочегаривать и пресспат разгонять, но и подразогнать порядочно балласта, который нам подкинули с других производств. Сами понимаете: какой начальник отдаст хорошего человека? Настоящего работягу держат зубами. Так же н рабочего от дельного начальника краном не оторвешь. Вообще, скажу вам, за последние годы произошла крепкая спайка итээровцев и рабочих. Раньше существовала какая-то стеночка: начальники сами по себе, работяги — тоже особнячком. Вроде интересы разные. Но ведь интересы одни! Теперь самые высокие руководители в цеха за советами ходят, ближе к коллективу держатся. А раз в год мы участвуем во всесоюзных планерках на коллегии министерства. И правильно! Нам-то снизу виднее. Можно и министру кое-что важное подсказать…
В такой обстановке хочется больше сделать, лучше силы приложить. Люди любят работать, когда видят и понимают, что их ценят, уважают, и труд их идет на благо страны…
Так и живем. Завтра чуть свет малину поеду сажать. Потом еще до смены надо поспеть на курсы мотоциклистов. Мотоцикл взял, а прав нет. Надо было загодя обзавестись. А так опять же— начинай с нуля. И нет этим нулям конца и края, покуда жив человек…
ТАКИЕ ПРЕКРАСНЫЕ ДЕТИ…
Крутой подъем на двенадцатом километре от города — последний этап тренировки. Казанцев довольно легко преодолел его и расслабился. Дальше начинался затяжной спуск. Теперь можно только изредка покручивать педали и лететь навстречу солнцу. Солнцу первого сентябрьского дня 1970 года.
Для Казанцева этот год полон событий. Зимой несколько раз удачно выступил на крупных соревнованиях в составе сборной лыжников Московской области и укрепил в этой команде свою спортивную репутацию.
Позади — счастливые годы учебы, приобретенные знания, приобщение к большому спорту, в котором все не так просто, как казалось когда-то из шипицынской глуши…