Пока поезд мчал его из Нью-Джерси в Саутгемптон, Патрик успокаивал себя тем, что настоящие наездники обычно носят джинсы, а не брюки для верховой езды.
– Вы давали уроки верховой езды? – спросил его менеджер клуба. Он скептически поглядывал на взлохмаченные волосы и поношенную одежду Патрика, однако правильная речь молодого человека произвела на него благоприятное впечатление.
– Да.
– Где?
– Везде.
– Работник нужен нам всего на месяц. – Менеджер решил не обещать пока ему золотые горы. Однако ему позарез нужен был человек, который начнет работать завтра же. После весенних каникул у него будет время подыскать более подходящего тренера на летний сезон.
– Мне будут платить наличными?
– Как хотите.
– Хочу. И раз уж я нужен всего на месяц, мне понадобится здесь жилье. Я могу спать в конюшне, а мыться в душевой для клиентов. По вечерам, разумеется.
– При конюшне есть квартирка. Она маленькая, но там есть все необходимое. Вы можете поселиться в ней.
Менеджер ждал, что Патрик Джеймс выразит недовольство тем, что его нанимают всего лишь на месяц, но, к его удивлению, молодой человек только благодарил его. Патрик оказался терпеливым, неутомимым и вообще замечательным тренером. Клиентам понравились даже его потертые джинсы, хлопковые рубашки и разношенные сапоги. По сути, его ковбойский вид даже вошел в моду. Дорогущие свитера ручной вязки от Миллера, льняные штаны для верховой езды и шелковые косынки на шею от Ральфа Лорена, а также изящные сапоги от Беверли Фелдмана были забыты в шкафах богатых поместий. Вместо них на свет извлекли старенькие джинсы, бумажные рубашки и простые сапоги. Даже обычные драгоценности для занятий верховой ездой – бриллианты, сапфиры, изумруды и рубины – остались в стенных сейфах, прячущихся за полотнами импрессионистов.
Патрик много времени отдавал тренерской работе, а в свободные вечерние часы подрабатывал барменом в клубе.
К концу весны менеджер поинтересовался, не согласится ли Патрик задержаться на некоторое время. Тренер принял предложение и не выказывал недовольства по поводу его неопределенности. По его собственной просьбе ему не выплачивали фиксированного жалованья, а раз в две недели он получал наличными лишь проценты от каждого урока да с ним рассчитывались за работу в баре. Он жил в крохотной квартирке при конюшне, а питался изысканными остатками из клубной кухни.
Поскольку Патрик не был официальным работником клуба, никто не попросил у него документов. Ему не пришлось заполнять обычную анкету, требуемую при приеме на работу, подписывать контракт и называть какие-то имена. Если бы он уехал без предупреждения, никто бы не нашел его; если бы клуб сгорел, никто и не вспомнил бы о нем.
Впрочем, менеджер надеялся, что ничего не случится, однако вопросы себе он все же задавал. Патрик так отличался от тех, кого он обычно нанимал на лето для обучения клиентов плаванию, теннису и управлению яхтой, хотя и эти люди частенько бывали для него загадкой. Патрик был красив, очень красив, но, несмотря на это, в нем было что-то диковатое. Менеджер ничуть не сомневался, что женщины – члены клуба захотят завести роман с этим красивым дикарем. Пойдет ли на это Патрик? Захочет ли следовать их правилам?
Женщины и в самом деле хотели Патрика – всегда. Он, разумеется, тоже хотел – некоторых из них, тех, с которыми ему было приятно проводить время. Секс всегда приносил ему невероятное удовольствие, давал ощущение свободы…
И все было хорошо до тех пор, пока пять лет назад Патрик не осмелился сказать «нет» одной прекрасной молоденькой богачке. Он не захотел ее, но она захотела его, и ее ярость, вызванная его отказом, лишила его всего – свободы, мечтаний, возможности жить спокойно.
Пять лет Патрик убегал. И теперь, поскольку ему вновь пришлось ездить верхом, он опять оказался среди богатых и влиятельных людей. И богатые саутгемптонские красавицы, как та богачка, захотели его. Он был нужен им как собственность, как трофей, как игрушка, которую они сами выбирали.
Однажды уже Патрик предпочел сказать «нет», и этот выбор стоил ему всего. А теперь? Если он скажет «нет» снова, надо приготовиться к новому бегству.
А если сказать «да»? Если удовлетворить их похоть? Если принять их дорогие подарки? Ему нечего было терять, кроме самоуважения и едва обретенной хрупкой свободы. Но и этого можно лишиться.
Поэтому Патрик предпочел отказать саутгемптонским красавицам, которые домогались его. С той богатой наследницей в Кентукки он был нежен и добр и поплатился за это. Теперь он был резок, почти груб с женщинами; в его «нет» звучало презрение, и это еще больше распаляло их. Богачки Саутгемптона хотели приручить его.
И вдруг почти интуитивно Патрик догадался, как выжить в этих условиях.
– Патрик, ты даешь частные уроки? По ночам?
– Нет. – Обычно больше он ничего не говорил, голос его был тверд и холоден, серо-зеленые глаза наполнялись презрением. Однако эта женщина была не так настойчива, как остальные, поэтому он добавил: – Извините. Я правда не могу.
– О! У тебя кто-то есть?
– Да.
Он наблюдал за тем, как изменилось ее лицо, когда она услышала его ложь. Оно чуть смягчилось, она явно немного завидовала сопернице, но восторгалась им.
– И ты верен ей?
– Да.
Это не было полной ложью. Патрик знал, что если он полюбит когда-то по-настоящему, то будет верен своей избраннице.
Так он узнал, что эти женщины ценили верность. Они домогались его, но замужние делали это потому, что сами были отвергнуты своими мужьями, а незамужние мечтали о любви. Патрик сказал, что у него есть любимая женщина, которой он верен, и они оставили его в покое. Так он сумел выжить среди богатых и влиятельных. И не только выжить, но и обрести мир и покой…
Мир и покой… Среди людей, которых он ненавидел. Так странно обрести мир и покой именно здесь.
Патрик смотрел вперед, на белую полоску пляжа, и наслаждался силой своего огромного черного скакуна, буквально летящего над землей. Через мгновение он пустит коня в погоню за заходящим солнцем, но сначала постарается запечатлеть в голове красоту увиденного пейзажа. Для того чтобы вечером, вернувшись домой, взяться за картину, на которой он изобразит море, небо и полосу песчаного пляжа.
Каждый раз, когда представлялась возможность, Патрик приходил сюда, чтобы полюбоваться идиллической картиной и сказать до свидания солнцу. Хозяева поместий располагали такими огромными земельными угодьями, что им было недосуг добраться до края своих владений. Проезжая верхом по дорожкам, связывающим поместья с клубом, Патрик нашел немало заброшенных дивных уголков. Он видел и живописные скалы, и цветущие луга, и все эти места стали его собственными укрытиями.
Однако в тот день он был не один. Патрик сделал это удивительное открытие, проскакав от пустующего коттеджа примерно милю в сторону скал. На оконечности полуострова стояла женщина.
Полуостров. Немало вечеров Патрик провел, любуясь изменениями на этой узкой полосе песка. Ее размеры, очертания, да и вообще существование, зависели от волн и прилива. Во время отлива белоснежная запятая выделялась на сапфировой поверхности моря. Но когда вода начинала подниматься, оставался виден лишь самый краешек полуострова, а во время полнолуния волны прилива поглощали весь крохотный участок земли.