— Ужас какой! Что же делать?
— Я бы, конечно, поймал для вас такси. Но сами видите, ни одного. Наверно, уже дрыхнут.
Хоть и было темно, вижу, что взгляд у нее восторженный. Так, наверно, Магдалина смотрела на миссию.
— Легче достать звезду, чем такси. Хотите достану для вас звезду? Я этого никогда еще не делал.
У нее глаза большие, черные. Красивые глаза. если бы я был поэтом, то сравнил бы их с бездонным омутом.
В глазах такой интерес! Даже не интерес, а желание продолжать со мной знакомство до скончания века. Некоторые это называют любовью с первого взгляда. И тут она говорит:
— Я, наверно, пешком пойду. Я не хочу, чтобы мне ампутировали ноги. Думаю, что они мне еще понадобятся.
— Далеко?
— Да три остановки.
— Далековато! — киваю. — Конечно, для марафонца это пустяк, но не для такой прелестной девушки. Знаете, что? Наверно, мне придется вас проводить. Возражения не принимаются. Пустынно. А если попадутся пьяные хулиганы. Не буду даже рассказывать, что произойдет дальше. Потом всю жизнь я буду винить себя и умру скоропостижно от горя.
— Как же вы узнаете, что на меня напали пьяные хулиганы, если вас не будет рядом?
— Непременно они нападут на вас. Как говорил один мой хороший интеллигентный друг: зуб даю. Вы очень красивая. И… беззащитная. Ни один хулиган не пройдет равнодушно мимо.
Разве после всего сказанного мною она не могла влюбиться в меня до безумия, потерять от любви голову? Разбивать ее сердце неразделенной любовью было бы не по-рыцарски.
— Ты остался у нее?
— А знаете, какие она вкусные пирожки печет? Только мама умеет вкуснее. Я сейчас подавлюсь слюной.
— А еще она тебя чем кормила?
— У нее кофе настоящее. Я не поверил сначала. Смотрю на упаковке написано «Бразильское кофе» на бразильском языке. Мне в постель приносила. Каждое утро, как только я просыпался. Вот теперь вы всё знаете?
— Но почему же вы тогда расстались, если всё так было хорошо? Разлюбил? Или она остыла?
— Мы бы не расстались. Ну, может быть, и расстались бы. Но потом. Я не верю в вечную любовь. Если бы мне дорогу перебежала другая симпатичная брюнетка, то вполне может быть, что я бы бросился за ней. Может быть, блондинка или шатенка. Без разницы. Главное в женщине не цвет волос и бровей. По собственному опыту это знаю. Как-то прекрасным утром — я как раз пил кофе в постели — она сообщила мне, что сегодня вечером возвращается ее муж. Совершенно буднично, как о разбитом стакане.
— Как?
— Каком вперед… Чего тут непонятного?
Петров заметно нервничал. Было понятно, что он недоволен был собой за то, что рассказал эту историю.
— Он капитан дальнего плавания. По морям, по волнам. Нынче здесь. Завтра там. По морям…
Стало тихо. Петрову налили полстакана водки. У него было лицо страдальца. Это выглядело необычно. Выпил. Даже не стал закусывать. Ни на кого не глядел, вперив взгляд куда-то в угол.
Пожевал рукав. Он был среди нас. Но достаточно было заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что он далеко-далеко от нас, где-то там в облаках, где порхают души несчастных влюбленных.
Вот и всё о Петрове. И так ему слишком много внимания и чести. Хотя и есть за что. Я имею в виду не честь. А в прочем, он же был по-своему честен перед собой и никогда не изменял своей натуре.
8
КАК ПРАВИЛЬНО СДАВАТЬ БУТЫЛКИ
Были времена, когда стеклянная бутылка представляла ценность. В том числе и материальную. Вы где-нибудь в парке присядете на скамеечке в летнюю жару, чтобы порадовать себя бутылочкой лимонада «Буратино» или жигулевским пивом. Сорвали металлическую крышечку о край скамейки. Тут же перед вами возникает не очень опрятная фигура и терпеливо ждет, когда вы освободите бутылку. Изредка бросает на вас косые взгляды. Пустая бутылка тут же перекочевывает в сетку. Довольный сборщик тары неторопливо удаляется.
Территория строго делится на участки. Переход границы грозит нарушителю неприятными последствиями. Между неопрятными сборщиками бутылок шла непрекращающаяся война. В ход пускались все средства: от словесной перебранки до кулаков. Границы нужно было бдительно охранять. Особенно не жаловали новичков.
Перенесемся в студенческое общежитие номер пять. Здесь. Как по всему студгородку, действовал строгий сухой закон. До горбачевского указа еще было далеко. Так что последний генеральный секретарь был всего-навсего жалким плагиатором. У нас суровость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Иначе народам России было бы просто не выжить. Некоторые законы без слез умиления читать невозможно. Не был исключением и сухой закон. Наши законодатели, сами знаете, не сильны в истории.