Абитуриенты были разные. У одних был такой вид, что всякое желание общаться с ними пропадало. Может быть, они уже видели себя докторами наук и нобелевскими лауреатами. Пытались заигрывать с девчонками. Симпатичными. Им такое внимание льстило. Но таких было две — три. И они, как-то быстро исчезли. А те, что продолжали сдавать экзамены, какие-то серые.
Вот Миша сразу привлек. Не обратить на него внимание было нельзя. Есть такие люди, которые у всех вызывают интерес.
Он был несуразный донельзя. Словно он только что вышел из джунглей. Угловатый. Худой. Ходил он как-то нелепо, то и дело подпрыгивая или внезапно останавливаясь.
Что-то гениальное приходило ему в голову.
Он был курнос, с толстыми губами. Рот его был постоянно приоткрыт, как у ребенка. Широко распахнутые глаза. Так, наверно, должны смотреть земляне на инопланетян. И наоборот. Получалось, что все люди были для него инопланетянами, так непохожими на него. Вроде как всё он видел впервые: вас в замызганной робе, холл, где лежали мешки с цементом и стояли ящики с банками краски, суровых вахтеров бабушек и дедушек, которые сразу почувствовали в нем родственную душу. Каждый раз он останавливался и что-нибудь спрашивал. Чаще всего нелепое. Или что вы тут делаете? А если в раствор больше добавить цемента, он лучше становится или хуже? Его пытались подкалывать, разыгрывать. Спрашивали, беседовал ли с ним полковник госбезопасности.
Вскоре это неблагодарное занятие забросили даже записные шутники. Какой интерес разыгрывать ребенка?
Когда он заходил в общагу, те, кто был в холле, бросали работу, ожидая очередного рассказа.
— Как, Миша, сдал?
Одно мишино плечо опускалось, другое поднималось. Он радостно оглядывал собравшихся. Губы его начинали шевелиться, а затем, растягивая слоги, одни произнося высоким тоном, другие на пониженном, он отвечал:
— Нууу… даааа… так получилось! Вооот! Сдал, в общем-то. Неожиданно как-то получилось.
Кто-то улыбается, кто-то покатывается со смеху. Мишу это нисколько не обескураживает. Все знают, что Миша не просто сдает. Слава о нем уже гремит. И рассказы передаются из уст в уста. Его выгоняют с экзаменов. Нет, совсем не за то, что он ничего не знает. Да, и сказать, что Миша чего-то не знает, ни у кого бы язык не повернулся. Наоборот!
Есть такое понятие достаточности. Вы кладете в чай столько сахару, сколько вам нужно по вкусу. Те, кто принимают экзамены, уже с первой минуты чувствуют, знает студент материал или нет. А на некоторых достаточно только взгляда, чтобы понять, что знаний у него ноль.
Преподаватель слушает минут пять. Хотя мог бы не слушать, поскольку Миша свой лимит исчерпал. С первой минуты, как только Миша начинал отвечать, было понятно, что пред тобой будущий лауреат разных премий.
Миша — уже готовый ученый. Экзаменатор улыбался и произносил:
— Ну, хорошо! Достаточно! Давайте вашу зачетку, молодой человек! А что вы так смущаетесь?
— Погодите!
Миша махал руками.
— Я еще не сказал самого главного. Это лишь предисловие, вступление. Итак, приступаю к основной части.
Всё это интересно. Но еще, кроме Миши, не один десяток абитуриентов. Тут целый конвейер. До конца рабочего дня нужно принять у всех экзамен.
— Ну, всё! всё! Молодой человек! Этого вполне достаточно! Вы свободны. Отлично! Очень отлично! Можете идти! Вот ваша зачетка. До свиданья! Надеюсь, мы с вами еще будем долго встречаться.
— Как идти? Я же еще не рассказал о самом важном. Так вот! Продолжаю! Существуют…
Миша то и дело выдавал замечательные вещи, которые вводили других в ступор. Кто-то надолго задумывался, потому что никогда раньше ни о чем подобном не думал.
У него глаза удивленного ребенка. Все уже приготовились. Заранее улыбаются. Сейчас они услышат нечто.
— Я никак не пойму Академгородка. Странный он какой-то. Что за строители его строили?
Замирают, понимая, что это прелюдия. Сейчас Миша выдаст такое, что всех удивит.
— Ну, как это? Вот посудите сами, с точки зрения здравого смысла. Ведь это немыслимое дело. В лесу стоят дома. Чтобы дойти до магазина, нужно идти через лес, где прыгают белочки, которые вас нисколько не боятся и стали настоящими попрошайками. От остановки до универа идешь через лес по партизанской тропе. Такое ощущение, что непременно встретишь медведя.
Все улыбаются, но не знают, что ответить Мише.
— Сделали бы, как у нормальных людей. С одной стороны улицы, с другой — лес. Никакой путаницы.