***
Их отпаивали горячим кофе за сорок рублей, усадив на уютные диванчики на кафедре социологии. Кара была так возбуждена, что говорила и спрашивала за двоих, но в основном её накрыло жестокое разочарование:
— Я думала, сейчас ка-ак начнётся! Ну, по закону жанра и всякое такое! А мы быстренько дали Калине пинка и ушли…
— Подзатыльника, — педантично поправил Илья, не особенно участвуя в разговоре.
— Как скажешь… А подраться?
— С кем, с тенью? — поинтересовался Мечников. Он выпросил разрешения сесть на стол и выглядел вполне довольным жизнью. — Ты ж сама видела, что драться было не с кем. Да и не за тем пришли…
— А если оно вернётся? — Кара с головой ударилась в мистику. — Максим Сергеевич, вы же его грохнете?
— Вы как-то все странно меня представляете, — подал голос социолог, меланхолично сидя в кресле. — Особенно вы, Карина, и Люцифер Дмитриевич…
Кара вздохнула и продолжила уничтожать свой кофе — сегодня автомат расстарался и сделал особенно вкусно. Ирина Арсеньевна, кстати, на всех обиделась и ушла, а жаль — с ней можно было бы договориться, как женщине с женщиной…
— Оно не вернётся, — неожиданно продолжил Максим Сергеевич, и все подпрыгнули. — Потому что оно не уходило. То, что мы ищем, засело в этом универе и будет тихонько ждать… Но вселяться в разных людей — дело непростое, поэтому оно обретёт ту форму, в какой существовало до того, как напасть на Илью.
— Я даже не заметил, — расстроенно сказал Калина, а потом выпалил: — Вы же знаете, что Стас… Станислав Павлович…
— Что Станислав Павлович гнида, мы знаем, — перебил Мечников. — Остальное вас не касается.
— Тебя тоже, Саша, — улыбнулся Максим Сергеевич и увернулся от скоростного мечниковского кулака.
— Последнее, что я помню, это Станислав Павлович, — разговорился Илья, размахивая пустым стаканчиком. — Он подошёл ко мне и сказал кому-то за моей спиной — «берите этого, собьёт их с толку…»
— Поздравляю! — воскликнул Мечников. — Поздравляю Станислава Павловича! Впервые в жизни у него получилось сделать что-то хорошо, и это не расписание.
— И он нам весьма помог, — пробормотал Максим Сергеевич, думая, что его никто не слушает, но только его все и слушали. — Теперь мы точно знаем главного проводника… и остаётся только…
— Убить Стаса?
— Выпотрошить Стаса?
— Допросить Стаса?
— Ждать, — расстроил социолог. — И ни в коем случае не потрошить Стаса.
Мечников надулся:
— Я думал, ты его тоже не любишь.
— Не люблю. Просто таких стасов надо не потрошить, а сжигать заживо на костре, — очаровательно улыбнулся Максим Сергеевич. Кара вздохнула — ох эти глаза, ох эти руки, ох эти ямочки на щеках, ох эти кровожадные замыслы любимого препода! Ради этого стоит получать высшее образование!
***
Только узрев бабу Машу сзади, Мечников сообразил, что свернул куда-то не туда. А вернее, он по привычке свернул за Барсовым и оказался у него в подъезде. Судя по всему, социолог был погружён в думы ещё более глубокие, потому что при виде бабы Маши сам шарахнулся на полшага назад.
— Сочувствую, — пробормотал Мечников. — Я бы тут с катушек слетел.
Баба Маша наконец повернулась лицом и отбросила швабру.
— Гости дорогие! Андрюша!
— Здравствуйте, — вежливо оскалился «Андрюша».
— Добрый вечер, баб Маш, — обречённо поздоровался Максим Сергеевич. — Пропустите?
— А чего б не пропустить? Лизочка вас уже третий час дожидается! Я её пустила, — похвалилась консьержка. — И вдобавок холодец дала.
У мужчин возникли вопросы: Максим Сергеевич спросил, к чему вдобавок и что такое припёрла самозваная Лизочка, кроме себя, а Мечникову стало интересно, с чесночком или нет. Баба Маша подтвердила, что с чесночком, и поторопила их наверх, открывая заветную вторую дверь в подъезд.
— Я думал, она обиделась, — поделился соображениями Мечников, рассматривая художественную каллиграфию на стенах лифта. — Ох уж эти бабы…
— Хуже Сатаны, — пробормотал волшебник, уставившись в одну точку. — Слушай, а вы не хотите внезапно укатить на свидание и оставить меня в покое?
— С кем на свидание, с этой психованной рыжей ведьмой, которая не умеет пить? Конечно, хочу, но она пришла к тебе, так что разбирайся.
— Предатель, — протянул Максим Сергеевич, открывая дверь в квартиру.
Ирина Арсеньевна ждала. Она сидела на стуле посреди кухни, любуясь накрытым столом, и всячески демонстрировала дружелюбие.
— А я знала, что вы придёте вместе, — сообщила она, тряхнув рыжей гривой. — Потому что я вас заколдовала.
— И долго я буду за ним ходить? — исподлобья уставившись на ведьму, взъелся Мечников. — Я так-то не по этой части…
Максим Сергеевич закатил глаза, и Мечников ощутил что-то вроде подзатыльника, но магического. Желание таскаться за волшебником в его подъезды пропало, а звёздочки перед глазами появились.
— Спасибо. Сразу не мог?
— Я устал, — возвестил Барсов и устроился за столом, с видом святого мученика разворачивая купленный ведьмой салатик. — Так что, будьте добры, господа, покормите кошку и заткнитесь.
Заткнуться господа не пожелали — попросту не умели, да и слишком эмоциональный выдался день, но покормить кошку — это святое. Булка уже была тут как тут: приняв любимую форму чёрного батончика, она сидела на подоконнике и разглядывала этих странных двуногих. Мечников ожидал, что она кинется с выпущенными когтями на нарушителей спокойствия своего хозяина, но Булка, к его удивлению, прошла мимо Барсова, ничего не сказав, и с укоризной во взгляде долбанула его по ноге железобетонным хвостом.
— Знаю, — устало произнёс Максим Сергеевич, тыкая вилкой неподатливый огурец. — Так было нужно…
Булка обиженно мявкнула и пошла за заслуженной едой. Борясь за симпатии барсовской кошки, Ирина Арсеньевна и Мечников насыпали ей столько корма, что бедной Булке не слопать и за неделю, но она мужественно справлялась, стоически уплетая ужин за обе щеки.
— Жаль, конечно, что мы не смогли убить двух зайцев одним разом, — нараспев забормотала Ирина Арсеньевна, усаживаясь за стол напротив волшебника. — Но это не беда… Я сознаю, раскаиваюсь и больше так не буду… А что касается студентов…
Мечников был уверен, что это загадочный ведьминский гипноз, потому что его едва не сшибло с удобного стула дичайшим по силе желанием спать. Но Ирина Арсеньевна вовремя наступила ему на ногу, и желание спать проиграло желанию громко выругаться матом.
— Ирина Арсеньевна, — в том же тоне отозвался Барсов, подперев щёку рукой и так же загадочно глядя на рыжую ведьму. — Я не знаю, зачем вы пытаетесь меня усыпить, если я и так планирую это сделать.
— Усыпиться?
— Самоусыпиться.
— Филфак вас возненавидит, — хмыкнул Мечников, потирая пострадавшую лапу.
— Ну-у, я хотела помочь, — смутилась Ирина Арсеньевна, и на её по вся дни бессовестной физиономии это выглядело почти мило. Максим Сергеевич равнодушно пожал плечами и через какое-то время честно заснул, прижавшись к стене. Под присмотром Булки ведьма с историком раздобыли старый плед и аккуратно накрыли им хозяина квартиры, благоговейно умиляясь.
— И всё-таки, зачем? — Мечникову пришлось вызвать в памяти самые печальные и скорбные воспоминания, чтобы понизить голос, потому что он этого физически не умел.
— Я не совсем соврала. Проход на обратную сторону — это сильная магия, но в то же время не требует особенных усилий, — вполголоса заговорила Ирина Арсеньевна, сгребая под себя оставшиеся недоеденные салатики. — А то, что вы видели сегодня — это… ну, представьте себе, что есть огромное здание. Войти в главную дверь и оказаться внутри — просто. Но пробраться в одну из сотен потайных, причём так, чтобы никто снаружи не заметил подвоха, — в несколько раз сложнее. И я не думала… — ведьма пожала плечами, почему-то покосившись на смиренно кушавшую Булку. — Я не думала, что такое вообще возможно. Но через остановку времени и места… Вы же заметили, что снаружи никто не двигался?