Нажали «вниз», лифт тронулся вверх. Несколько лет назад Максим Сергеевич был свято убеждён, что это — умело наложенная порча. Сейчас-то он знал, что этот универ — сам по себе какого-то рода порча, всё у них не так…
Верхний вестибюль явил их взору библиотечный этаж. Из окон лился мягкий свет, ровные шкафчики с книгами вели в основной читальный зал, а на пороге лифта застыла несколько ошарашенная Кара с охапкой книг.
— Проходите, не стесняйтесь, — со вздохом сказал волшебник. Почему-то больше никто не разделял его энтузиазма.
— А оно не сломается? — боязливо делая шаг внутрь, спросила Кара. — Может, я подожду?
— Сломается! — нестройным хором возмутились Ирина Арсеньевна, парни-историки и голодный Мечников. Неожиданно из читального зала повеяло могильным холодом, и оттуда же проорали так, что из окон едва не вылетели стёкла:
— НЕЛЬЗЯ КРИЧАТЬ В БИБЛИОТЕКЕ!!!
Это выглядело жутковато, поэтому Илья, наплевав на опасность поломки лифта, схватил Кару и затащил её внутрь. Лифт снова куда-то покатился. Дышать становилось труднее: Михан всё ещё жался подальше от Мечникова, Илья с Кариной как прилипли друг к другу по чистой случайности, так и не отлипали, а Ирину Арсеньевну явно не смущало, насколько близко она находится к Максиму Сергеевичу.
— Сейчас как застрянем, — хмыкнул Мечников. На него зашипели. — Чего уставились, как на врага народа? От моих слов ничего не изменится, либо застрянем, либо нет.
Лифт встал и как-то странно накренился; двери не открылись.
— Ядрёна вошь, — пробормотал Мечников. — Ну, ладно…
Снаружи по лифту ударила чья-то нога. Двери распахнулись, и внутрь вкатился Станислав Павлович. Ситуация становилась настолько критической, что Максиму Сергеевичу стало смешно. Ведьма настороженно прикусила губу — Стаса она явно недолюбливала, студенты тоже едва не заржали в голос.
— Если мы из-за вас застрянем, — прогундосил Стас, свирепо оглядывая всех и каждого, — убью! Набились тут! Лестница для кого?!
Явно не для Станислава Павловича, который вызывал лифт со второго этажа на первый. Оставалось совсем чуть-чуть, и тут, разумеется, всё сломалось.
После нескольких мучительных морганий выключилась единственная работавшая лампа, и лифт погрузился во мглу.
— Я смотрел порно-фильм, который начинался так же, — осмелев, доложил Михан.
— Темнота — друг молодёжи, — а это Ирина Арсеньевна. Похоже, её всё устраивало.
— Выпустите меня немедленно! — заорал Стас куда-то в стену. — Я опаздываю на встречу с деканом!
— Не рыпайся, обед, — нежно пробасил Мечников, и составитель расписания удивительно быстро заткнулся.
Все помолчали, нервно топчась с одной чужой ноги на другую. Наконец Кара посветила вокруг с помощью телефона, случайно залепив Михану в глаз искусственным лучом, и они нашли кнопку вызова помощи.
— Быстрее будет заговорить двери лифта, — еле слышно прошелестела ведьма. — Что скажете, Максим Сергеевич?
— Не вздумайте ворожить при студентах, — ещё тише ответил социолог. — Вы что, первый век работаете?
Ему на ногу наступили внушительных размером каблуком. Значит, она моложе, какая прелесть…
— Здесь тоже неплохо, — попыталась приободрить всех Кара. — Скоро нас спасут, а пока можно… э…
— Поиграть в слова, — так же безнадёжно попытался спасти ситуацию Илья.
— Отличная идея!
— Плохая идея, — отрезал Михан. — Преподы…ватели… обладают большим словарным запасом. Это нечестно.
— Хватит на меня наступать, Григорьев, — взъерошился задавленный у дверей Станислав Павлович. — Я вам не грабли!
— А кто же вы? — поддержала беседу Ирина Арсеньевна.
После этих слов стало ещё темнее, хотя, казалось бы, куда там «ещё»! Повеяло прохладой и потянуло солью, и, помимо этих признаков присутствия нелюдя, ведьма со всей силы вцепилась в Максима Сергеевича. На её пальцах было столько колец, что волшебник приготовился лишиться запястья, когда они выйдут из лифта.
Но кто? И чувствуют ли это обычные люди? Не должны…
Лифт как следует тряхнуло. Студенты с преподавателями вперемешку издали солидарный перепуганный визг.
— Я — смиренный слуга Владыки, — раздался чужой голос, не принадлежавший никому из присутствующих. Мурашки пробежали по коже людей и по стенкам лифта. — В отличие от вас, ничтожные вши на кожном покрове вселенной! Я — тот, кто проведёт Владыку в мир чувств и ощущений, в осязаемый мир… Владыка уже на пороге. Трепещите, жалкие букашки.
Названные букашками пару раз честно встрепетнули, но не более того. Спустя пару секунд пропали все неземные ощущения, а чуть позже заверещал Стас:
— Что за баловство?! Кому эта дурость в голову пришла? Отчислю!
— Но вы не можете отчислить студента, Станислав Павлович, — напомнила Кара, и Максим Сергеевич в очередной раз подумал, что у его подопечной есть голова на плечах.
На этой напряжённой ноте, пока никто не сообразил, что произошло, со стороны дверей послышался жуткий лязг и скрежет. Первое, что увидели заточённые жертвы поломки — заспанную рожу вахтёра.
— И нечего так орать, — назидательно сказал он, подняв палец, и отошёл в сторону, выпуская их на волю.
Максим Сергеевич из самого дальнего угла пронаблюдал за тем, как вели себя остальные: Михан Григорьев настороженно озирался, но в то же время боролся со смехом, Станислав Павлович яростной пулей выскочил из лифта и грозно затопал прочь, Илья с Кариной с момента захода в лифт смотрели только друг на друга.
А вот Ирина Арсеньевна и уже не такой голодный Мечников внимательно смотрели на него.
— Дырку просмотрите, — предупредил Максим Сергеевич, непринуждённо двигаясь в сторону столовой. Коллеги так же непринуждённо конвоировали его с двух сторон. — В чём дело?
— Это что было? — в лоб спросил Мечников. — Только не говори, что лифт заколдованный. Это кто-то из них…
— Александр Дмитриевич! — изумлённо прогудела Ирина Арсеньевна. — Вы тоже нечисть?!
— Я мылся! — оскорблённый в лучших чувствах историк, казалось, был готов напасть на женщину.
— Не отнекивайтесь! Вы оборотень? Вурдалак? А может, чародей под прикрытием? — ведьма тоже была готова подраться, но сначала — выяснить правду.
— Вы не могли бы орать потише? — мирно предложил Максим Сергеевич. Эти двое явно ничего не восприняли, продолжая переругиваться по обе стороны от него. Что ж, иногда приходится принимать очень крутые меры; не став дожидаться, пока ведьма с историком разболтают универу всё, о чём болтать не положено, волшебник рявкнул: — ЗАТКНИТЕСЬ ОБА!
Эффект был неподражаемый: услышав от Максима Сергеевича что-то громче шелеста травы, они так обалдели, что молчали вплоть до конца обеда.
***
Вечером в учительской им несказанно повезло: декан лингвистов ушёл на дуэль с деканом филологов, декан философов, похожий на постаревшего и помудревшего Геннадия Прянишникова, храпел в кресле, и больше никого. Поэтому заговорщики уселись на диван, стол и краешек кресла соответственно и тяжело замолчали.
— Весьма содержательно молчим, — заметил через какое-то время Максим Сергеевич, пристроившийся на краю кресла, — но, может, начнём наконец?
— Начнём что? — буркнул Мечников со своего стола, дохлёстывая кофе скорее по привычке, чем по необходимости. — Объяснять госпоже рыбе, что я не заколдованная тумбочка?
— Это я вижу, — судя по голосу, развалившаяся на диване Ирина Арсеньевна смертельно обиделась на «рыбу».
— Вот и замечательно, — разрешил конфликт Максим Сергеевич. — Ладно, раз вы не хотите… Помимо оборотней и полупризраков, где-то неподалёку ошивается проводник. Обычно проводником называют простого человека, не имеющего отношения к обратной стороне и случайно или под действием угрозы подписавшего контракт с сильным нелюдем.
— Через проводника обычно говорит тот, кто его околдовал, — нахмурилась Ирина Арсеньевна, накручивая на палец рыжую прядь. — А этот словно говорил сам за себя.