«Кажется, все рады за меня и все считают, что мне повезло... Что со мной не так, что я не чувствую себя счастливой? Почему я не могу полюбить Садена лишь за то, что он молод, добр и богат?» - думала Таса, утирая слёзы. Все присутствующие решили, что плачет девушка от радости, а старая госпожа Туфитри лично вытерла её слёзы своим шелковым вышитым платком и сказала:
- Милая Таса, ты так прекрасна и молода. Не плачь, такой цветок пустыни, как ты, невозможно забыть. Твой молодой муж это обязательно поймёт и сделает тебя счастливой. Он полюбит тебя, Таса, вот увидишь, - обычно строгая и надменная старая госпожа сама всплакнула, приговаривая, что Таса напомнила ей себя в молодости, и подарила молодой невесте золотой кулон с изумрудами и длинный платок из тонкой ткани. Большая честь. Но Тасе хотелось закричать, что её жених уже любит её и что это она его никогда не полюбит и никогда не будет счастлива с ним.
Дома Изем, Таманар и слуги поздравили Тасу со вступлением в полное совершеннолетие и со скорым замужеством. Отец одел ей на палец шестое кольцо, и дочь тихо поблагодарила его. Увидев, что дочь грустна, Изем проводил её в свою комнату и даже сказал Сиам не беспокоить именинницу, чем очень напугал бедную служанку.
Не беспокоили грустную, бледную Тасу и на следующий день, и через седмицу. Девушка чувствовала, что отец хочет поговорить с ней по душам, но не знает, чем утешить и что сказать. Дважды приходила Таманар. Один раз она постаралась вывести Тасу на разговор, но сухие и рассеянные ответы девушки не позволили ей этого сделать. Потом она пришла, чтобы поговорить с падчерицей о супружеских обязанностях, но так долго и путано вела к теме, и так густо заливалась краской при каждом слове, что Таса просто сказала ей, что прекрасно осведомлена о том, чем занимались в загоне для верблюдов их слуги Рея и Таклиф в прошлом году, и почему последнему пришлось спешно на ней жениться. На этом визиты закончились. А в конце первой седмицы после приезда Таманар родила на свет сына.
Роды были легкими и быстрыми, помогли и опытная повитуха, и молодость и плодовитость матери. Вечером того же дня Таса, выбравшаяся из своей комнаты, чтобы посмотреть на брата и поздравить Таманар, стала свидетелем разговора, происходившего между супругами над кроватью малыша.
- Он так похож на тебя, - ласково сказала Танамар Изему.
- По-моему, у него в твои глаза, - тихо ответил он ей, - но сейчас я не уверен, он же спит...
- Любовь моя, я боюсь за Тасу, - обеспокоенно сменила тему женщина, - она почти не ест в последнее время, побледнела, не выходит из комнаты, лежит в своей постели или грустно смотрит в окно. Сиам говорит, что она ещё и стонет по ночам. Изем, стоило ли это того?
- Я не могу отменить свадьбу, ты же знаешь. Таса - хорошая дочь, а Саден чудесный юноша, она привыкнет к нему. Я надеюсь, что это всего лишь тоска о том, что скоро придется покинуть отчий дом. По крайней мере, я молюсь, чтобы это так и было.
- По-моему, она просто не любит своего жениха и не хочет свадьбы.
Изем тяжело вздохнул:
- Даже если это так, я уже ничего не смогу сделать, но все же считаю, что так будет лучше. Тасе уже пора замуж, а Саден прекрасная кандидатура. Когда-нибудь она это поймет и поблагодарит меня. Я делаю это только для её же блага, - на этом разговор был окончен.
Таса решила, что лучше сделать вид, что она ничего не слышала. «Скорее всего, отец прав и со временем я буду счастлива с Саденом, даже без любви,» - подумала она. Девушка почти готова была с радостью встретить предстоящую свадьбу, даже начала улыбаться и разговаривать с домочадцами, когда на исходе второй седмицы у границ угодий Ах-Арода была замечена вражеская армия.
Около тысячи солдат смогли пройти по пустыне незамеченными и теперь маршировали по направлению к поселению. Разведчики доложили: это армия далекой империи, далеко за Тхарасом, что ещё больше поразило жителей Ах-Арода. Что было делать здесь воинам Арилона? Неужели император решил захватить и их пустынные земли? Зачем? И почему он идет на Ах-Арод, а не на богатый Эс-Дорхан?
Земледельцы и жители оазисов спешно укрылись за городскими стенами, ворота закрыли, патруль усилили. Все мучились в неизвестности, потому что от посланного к армии парламентёра не было вестей. Всадники же, отправившиеся в ближайшие города за помощью, все до одного вернулись к воротам города, привязанные к своим верблюдам, но без своей головы... Вот тогда все жители поняли окончательно - быть беде.