— А ты не равняй короля с какими-то половцами. Они тебя за твои деньги еще десять раз обманут. А мое слово королевское верное. Ты ведь и сам можешь со Святополком поговорить бесплатно. Что мешает?
Сам говорить со Святополком Давыд не хотел, а на половцев у него денег все равно не хватило бы, так что пришлось согласиться на предложение короля.
Владислав уехал на переговоры с великим князем, а когда вернулся, позвал к себе Давыда, со смехом хлопнул его по плечу и сказал: «Все нормально. Я договорился со Святополком. Поезжай к себе во Владимир Волынский. Ничего тебе не будет».
Обрадованный Давыд отправился восвояси. Каково же было его удивление, когда, приехав, он застал у себя Святополка со всей его дружиной.
— Ну, здравствуй, пакостный кузен. Давненько я тебя не видел. Аж не терпится харю твою наглую сапогом пощупать.
— Это что ж такое! — пробормотал Давыд. — Владислав ведь сказал, что ничего мне не будет.
— Правильно сказал. Ничего тебе не будет: ни Владимира Волынского, ни области его, ни Луцка. И ноги твоей на Руси больше не будет. Чтоб духу твоего не было на подконтрольных мне территориях! Понял?!
Давыд был в шоке. Так его еще никогда не кидали.
Святополк посмеялся, глядя ему вслед, огляделся и подумал, что пора возвращаться в Киев. Своей цели он добился: Владимир Волынский был теперь его — будет что детям в наследство оставить. Жаль только, что повоевать не получилось. Хотя…
«А ведь Ростиславичи, пожалуй, до сих пор на меня злятся, — сказал он то ли самому себе, то ли обращаясь к стоявшим поодаль боярам. — Захвачу, пожалуй, их города, чтоб два раза не ездить. Тем более, что они раньше принадлежали моему отцу и брату. Избавлюсь разом и от Давыда, и от Ростиславичей — сразу дышать легче станет».
Битва на Рожни получилась славная. Слепой Василько, размахивая крестом, выкрикивал неразборчивые угрозы в адрес великого князя, кровь лилась рекой. Святополк, можно сказать, неплохо провел время в ходе своей поездки по западной Руси. Он мог бы быть счастлив, если бы ни одна деталь: битву он проиграл. Пришлось возвращаться в Киев без победы.
Перед отъездом он отдал Владимир Волынский своему сыну Мстиславу, Луцк — двоюродному племяннику Святоше Давыдовичу, а другого сына, Ярослава, послал в Венгрию, просить короля Коломана дать войско, чтобы победить Ростиславичей.
Володарь и Василько в Перемышле обсуждали план дальнейших действий, вы не поверите, с Давыдом Игоревичем.
— А я предупреждал, — говорил бессовестный изгой. — Я вам сразу говорил, что Святополк вначале расправится со мной, а потом за вас примется. Так и получилось. Нам надо было сразу объединяться. И сейчас еще не поздно. Вместе отобьемся от Святополка, а потом вернем мне Владимир Волынский и заживем счастливо как добрые соседи.
— Не мельтеши, — ответил Володарь. — Сядь и уймись. Какой там Владимир Волынский! Мы и так еле от Святополка отбились. А как придет Коломан со всей венгерской армией, кого мы на него пошлем? Тебя что ли? Нашего войска сейчас хватит только на то, чтоб запереться в Перемышле и держать осаду. Пару месяцев, может, и продержимся, а потом?
— Так вы ж меня не слушаете, — запальчиво отвечал Давыд. — Половцев надо звать. Я знаю, что говорю. Только не надо напоминать мне про Любечский съезд. Его решения давно никто не выполняет. Если бы их выполняли, то я был бы сейчас во Владимире Волынском, а Святополку оторвали бы яйца.
— Чего ж ты сразу тогда половцев не позвал?
— Они за работу много берут, а я несколько поиздержался в Польше. Дайте мне денег, и я найму половцев.
У обоих братьев одновременно вырвался смешок.
— И ты ему веришь? — спросил Василько.
— А как ты думаешь? — ответил Володарь.
— Зря не верите! — с жаром сказал Давыд. — Володарь, ты же меня еще по Тмутаракани помнишь. А ты, Василько, ну посмотри мне в глаза! Ладно, можешь не смотреть. Ну, ты же знаешь, что я правду говорю. Какой мне смысл вас обманывать?
— А ведь у нас нет выбора, — задумчиво произнес Володарь. — Пожалуй, можно рискнуть. Возьмем в заложники его жену, и пусть приводит половцев. Авось получится.
— Я ему все равно не верю, — ответил Василько, — но деваться некуда.
Жена Давыда, когда узнала, что ее оставляют заложницей, было, возмутилась.
«Молчи, дочь афериста! — прикрикнул на нее муж. — Скажи спасибо, что я с тобой вообще не развелся. Твой папаша на бабки меня уже развел. Если бы не он, я к Ростиславичам и обращаться не стал бы».
На самом деле Давыд Игоревич любил жену, и обманывать Ростиславичей на этот раз не собирался. Получив деньги, он со своей немногочисленной дружиной во весь опор помчался на юг, к половцам.
Так почти без остановок он и скакал до самой границы. Сразу за ней стояли половецкие кибитки. Обессиленный Давыд свалился с коня.
— Кого я вижу! — воскликнул хан Боняк. — Никак Давыд Игоревич!
— Проблемы у меня, Боняк!
— Ну, так ты как раз по адресу ко мне обратился. Проблемы русских князей — моя профессия. Без папаши Боняка у вас ни одна проблема не решается.
Давыд отдышался, немного передохнул и зашел в ханскую кибитку.
— Давай, князь, говори про свои проблемы, — сказал Боняк. — Не торопись, рассказывай с самого начала.
— У меня было трудное детство, — начал Давыд. — Мой отец умер, когда мне не было и пяти лет. Не зная родительской ласки, я вынужден был с раннего детства строить свою жизнь самостоятельно. Меня воспитал мой дядя, который меня совсем не любил. Весь мир был против меня: дяди не хотели отдавать мое наследство, мой тесть жулик и обманщик, кузены жлобы, племянники интриганы. Неудивительно, что я вырос коварным, злым, лживым и жестоким.
— Понятно, — перебил его Боняк. — В целом картина мне ясна. Теперь попробуй рассказать с конца. С кем воюем?
— С Коломаном.
— Коломан… Коломан… А как по отчеству?
— У него нет отчества. Это венгерский король.
— Венгерский? Ты чего, Игоревич, уже на венгров переключился? Ну, ладно, это твое дело. Сколько у тебя людей?
— Сотня.
— Ну и у меня человек четыреста. Нормально. Победим. У этого Коломана сколько?
— Тысяч сто.
Боняк усмехнулся.
— Ну у тебя и образование! Я только до десяти тысяч считать умею. Победим, короче.
В тот же день половцы выступили в поход.
На ночь лагерь разбили на краю леса. У Давыда был тяжелый день, но спать он не хотел. Все сидел у костра и думал, прикидывая свои перспективы. Ему не верилось, что полоса неудач закончилась. Оптимизм Боняка ему не передался.
Сзади бесшумно подошел половецкий хан.
— Не спится, Игоревич? Иди отдыхать — завтра бой.
Давыд пристально посмотрел на Боняка, пытаясь при свете луны увидеть его лицо.
— А ты действительно думаешь, что мы победим?
— Сомневаешься? Хочешь, будущее предскажу. У меня есть дар предвидения. Я с духами разговаривать умею.
— Демонов что ли спросишь?
— Ну, по-вашему, выходит, что так.
— Пожалуй.
— А не испугаешься?
— Ты что! Я ж князь!
— Вот потому и спрашиваю. Ну, ладно. Если обделаешься, не говори, что тебя не предупреждали.
Боняк отошел к лесу. В свете полной луны он выглядел действительно несколько зловеще, хоть пока и не страшно. Он набрал полную грудь воздуха, изогнулся и вдруг завыл по-волчьи. Давыда аж мороз по коже пробрал. Но еще страшнее стало, когда откуда-то сбоку раздался похожий вой. На этот раз отвечал настоящий волк. И вдруг со всего леса понеслись волчьи голоса. Они сливались, перекликались, переплетались, образуя жуткую музыку ожившего леса.
Вой закончился так же неожиданно, как и начался. Боняк вернулся к Давыду, бросил на него насмешливый взгляд, даже при лунном свете было видно, как побледнел князь, небрежно сказал: «Иди спать» и пошел к своей кибитке.
Оправившись от оцепенения, князь вскочил и догнал хана.
— Так что они сказали?
— Кто?
— Демоны.
— А! Все нормально, не парься. Победим завтра.