Но главная ценность и своеобразие «Дэвида Копперфилда» — не в его автобиографической точности. Это одна из первых в мировой литературе историй воспитания и становления личности, превращения ребенка в подростка, подростка — в юношу и, наконец, в зрелого человека. Диккенса всегда привлекали дети, он был мастером детских образов и в первых своих романах. Но проникновение в детскую психологию в «Жизни Дэвида Копперфилда, рассказанной им самим» (таково полное название романа) оказывается наиболее глубоким.
С большой теплотой и любовью нарисованы образы простых тружеников, друзей Дэвида Копперфилда. Это его няня Пеготти, ее брат-рыбак, их племянники Хэм и Эмилия. Характерно, что образы преданных слуг и простых людей в романах Диккенса не простое дополнение к главным героям, как было принято в литературе того времени. Для него жизнь и переживания этих людей имеют самостоятельное значение. Свадьба Клары Пеготти и извозчика Баркиса, история любви Хэма к Эмилии, трагическая и трогательная история семьи рыбака Пеготти — этим событиям посвящены многие главы «Дэвида Копперфилда», они волнуют автора и его читателей не меньше, чем судьба Дэвида.
Миру бедняков противопоставлены, как разрушительная сила, богачи или люди, алчно рвущиеся к богатству. Красивый надменный аристократ Стирфорт издевается в школе над бедняком-учителем, а влюбившись в Эмилию, не задумываясь разрушает счастье скромной рыбацкой семьи: увозит девушку и в дальнейшем бросает ее. Лицемерный и подобострастный клерк Урия Гипп, прокладывая дорогу к богатству, губит доверившихся ему людей, разоряет Уикфилдов и Бетси Тротвуд.
Атмосфера романа «Дэвид Копперфилд» необычайно поэтична. Старый дом, в котором вырос Дэвид, чистенький домик Бетси Тротвуд, английские проселочные дороги и особенно морское побережье, где семья Пеготти живет в старой барке, овеяны духом поэзии. Картина морской бури, во время которой гибнет Стирфорт и пытающийся его спасти Хэм, остается одной из лучших картин этого, рода в мировой литературе. Диккенс любил море, родился в приморском городе, много лет жил на морском берегу; дыхание моря чувствуется в его романах, образы моря и моряков часто встречаются в них.
Пристрастие Диккенса к яркой, броской детали проявляется здесь не меньше, чем в «Домби и сыне». Внезапный крик: «Дженнет, ослы!» — характеризует бабушку в момент ее появления и на протяжении ряда глав. Она оберегает от ослов ярко-зеленую лужайку перед домом и готова бросить любое дело и ринуться в бой, если на горизонте появился осел и газону угрожает опасность. Омерзительная сущность Урии Гиппа передана через повторяющуюся неприятную деталь: у него мокрые липкие руки; тому, кто пожимает ему руку, кажется, что он прикоснулся к жабе или змее.
В период создания «Домби и сына» и «Дэвида Копперфилда» Диккенс достиг полной творческой зрелости, окончательно выработал свою индивидуальную творческую манеру. Все романы Диккенса 50-х годов («Холодный дом», «Крошка Доррит», «Повесть о двух городах») отличаются трагическим колоритом, но роман «Тяжелые времена» (1854) выделяется даже среди них своей мрачной суровостью. Этот роман вообще стоит особняком в творчестве Диккенса: он посвящен рабочему движению, борьбе труда и капитала; в нем нет замысловатых сюжетных ходов, волнующих тайн. Его конец трагичен: главный герой разбивается при падении в шахту, а двое славных ребят бесповоротно искалечены воспитанием и глубоко несчастны.
Действие развертывается в фабричном городе Кокетауне (напоминающем Манчестер). Унылый городской пейзаж, нарисованный Диккенсом, поражает своим однообразием.
Жизнь в этом городе безрадостна: рабочие трудятся с утра до позднего вечера и создают прибыль для фабрикантов, фабриканты погружены в подсчет этих прибылей или вынашивают человеконенавистнические теории. В качестве воскресного развлечения рабочим предлагается церковная служба, но они не идут в церковь («каждую сессию в парламент направляются гневные петиции с требованием насильственного насаждения благочестия среди рабочих»).
Положительный герой книги — рабочий Стивен Блекпул. Это благородный, добрый, смелый человек с искалеченной личной жизнью (его жена стала пить и превратилась в жалкое и ужасное существо). Но Стивен с его честностью и прямотой не представляет исключения среди других рабочих. При описании рабочего митинга Диккенс подчеркивает в них те же черты. В другом месте он говорит об их своеобразной гордости («Угодливости от рабочих рук не дождешься. Такого за ними не водится, хотя бы они проработали на вас двадцать лет!»).
Чартистский оратор, призывающий рабочих к забастовке, наделен писателем карикатурными чертами. Стивен Блекпул отказывается присоединиться к их союзу, ставит себя в положение штрейкбрехера и этим вызывает гневное осуждение своих товарищей. Но, во-первых, он поступает так лишь потому, что дал слово любимой женщине, кроткой и набожной Рейчел, не вмешиваться в борьбу. Во-вторых, именно Блекпул смело отстаивает интересы рабочих в беседе с хозяином и отказывается их выдать. В результате он уволен хозяином фабрики и назван «смутьяном». Сочувствие Диккенса рабочим, уважение к ним, страстные речи Блекпула в их защиту — все это говорит о том, что Диккенс не был буржуазным радикалом, каким его обычно считают английские исследователи, что он был ближе всего по своим взглядам к правому крылу чартизма — партии моральной силы.
Вышвырнутый на улицу фабрикантом, несправедливо презираемый товарищами, обвиненный в хищении денег из банка, Стивен Блекпул срывается ночью в заброшенную шахту. Его поднимают со дна, рискуя собой, все те же рабочие (и Диккенс опять отмечает их солидарность, самоотверженность, готовность помочь в беде), но он искалечен, умирает по пути в больницу. «Вот так мы и умираем каждый божий день зазря, в трясине…» — говорит он перед смертью Рейчел.
Диккенс борется с так называемыми «манчестерскими теориями», модными среди английской буржуазии 50-х годов. Средние статистические данные, цифры и факты становились удобным прикрытием для всех мерзостей капиталистического строя. Англия объявлялась процветающей страной, — это доказывалось целой системой цифр, хотя это «процветание» и общий национальный доход ничего не приносили народу, по-прежнему находившемуся на грани голодной смерти. В области воспитания манчестерцы придерживались крайнего утилитаризма. Дети должны были изучать только «полезные» предметы; волшебная сказка, поэзия, художественная литература всячески принижались, выбрасывались из детского и юношеского круга чтения. По мнению Диккенса, такая система могла воспитать в заурядном человеке эгоиста, а незаурядного, тонко чувствующего, сделать несчастным.
Именно это происходит в романе «Тяжелые времена». Старый купец мистер Гредграйнд, получивший некоторое образование и пропитавшийся манчестерским духом, калечит души своих собственных детей, а также учащихся во вверенной его попечению школе. Диккенс говорит, что детям Гредграйнда никто не пел детских песенок, не рассказывал сказок; они никогда не видели смеющегося лица луны; лицо это убирали с луны еще до того, как они научатся говорить. «У них была небольшая конхиологическая коллекция,[23] небольшая металлургическая коллекция и небольшая минералогическая коллекция; образцы минералов и руд выложены в строжайшем порядке и снабжены ярлыками… И ежели всего этого малолетним Гредграйндам было мало, то чего же еще им было надобно?»
Дети Гредграйнда, воспитанные на цифрах и фактах, лишены поэзии, любви, веселья. Ограниченный и трусливый Том окончательно тупеет от этого, одаренная и пылкая Луиза жестоко страдает, хотя (в отроческие годы) и не может еще разобраться в причинах своей тоски. «Сквозь хмурое выражение ее лица пробивался свет, которому нечего было озарить, огонь, которому нечего было сжечь…»