— Папа, как я давно хотела с тобой познакомится, сколько я представляла нашу встречу.
— Милая, если бы я знал о твоём существовании, то ты бы не страдала. Но жизнь решила по-другому. Не плачь, всё теперь будет хорошо.
— Пап, ты мне расскажешь про маму? — Я очень, хотела услышать от него какая она была.
— Да, расскажу, только немного позже.
— И ещё, я обязательно должна тебя познакомить с моей лучшей подругой, можно сказать, сестрой, Василиссой. Но лучше её так не называй, ей больше нравится Лисса. — Вытерев слезы, начала тараторить.
— Обязательно познакомишь, Роуз, я понимаю, что сейчас не время, и это будет слишком быстро и тяжело для тебя, но у меня к тебе есть серьёзный разговор, а исход этого разговора зависит только от тебя.
— Я тебя внимательно слушаю…
— Ты ведь понимаешь, что работать здесь ты уже не сможешь, да и я тебе не позволю. Так не полагается дочери известного Мазура, работать прислугой. Правда, есть проблема. Мне тебя придется спрятать, пока тебе не исполнится двадцать один год, чтобы никто не смог причинить тебе боль и через тебя добраться до меня, ведь ты теперь будешь моим слабым местом. А после… я передам тебе все дела, если ты захочешь.
— У меня несколько вопросов. Первый, почему именно двадцать один?
— Ну, сначала я тебя смогу обучить азам бизнеса. Во-вторых, так принято, что наследство можно передать наследнику только в двадцать один год. Так заведено, и ничего с этим не сделаешь.
— Второй вопрос. А как же Лисса и Дмитрий? Я не смогу их бросить.
— За Дмитрия не переживай, ему всё объяснят его родители, они в курсе. Кстати, если бы не Алёна, мы может никогда бы и не встретились. Так что твой принц никуда не денется, он будет знать где ты. К тому же, пусть и редко, но сможет приезжать, а Лиссу ты можешь забрать с собой, если, конечно, она захочет. Её парень — Кристиан Озера будет тоже проинформирован, но больше никто. И есть второй вариант, вы остаётесь работать в этом доме, сама понимаешь, только для виду, чтобы никто ничего не заподозрил. Но Кристиан и Дмитрий ничего про вас знать не будут, ты сама знаешь до какого срока.
— Я подумаю, сначала надо поговорить с Лиссой.
— Кстати, хотел спросить, ты что-то знаешь про семью Лиссы?
— В принципе немного, мы пытаемся не ворошить душевные раны друг друга, знаю только то, что её семья погибла в автокатастрофе: мама, папа и её брат Андрей. А чего ты спрашиваешь?
— А ты знаешь, как звали её родителей?
— Кажется, Рея и Эрик. Можешь сказать, что происходит? — хоть я и была рада его видеть и слышать, но начинала порядком злится.
— Я так и думал, твоя подруга тоже непроста, она последняя из рода Драгомир, одной из самых богатых и влиятельных семей. Эрик был моим другом, та авария в которой они погибли, была подстроена её дядей Виктором Дашковым, а их дочь пропала после похорон. Так что ты сама понимаешь, что про ваше существование никто не должен знать, или вы будете в большой опасности.
— А что случилось с этим как его… Дашковым? Его ведь посадили?
— Нет, не смогли доказать его вину. Сама понимаешь, деньги творят чудеса, поэтому сейчас всеми делами семьи Драгомир заправляет он, но после её появления, она становится прямой наследницей и всего состояния. А доказать родство, поверь, не составит труда, ведь родители Лиссы были умные люди и в платной клинике, специализирующиеся на ДНК, оставили материал для сравнения.
— Надо ей всё рассказать, ведь она не помнит, кто её привез в приют.
— Могу сказать одно, что тот, кто это сделал, спас ей жизнь. Можешь её сейчас позвать, я ей всё расскажу, и у вас будет три дня, чтобы решить, как вам быть, но помни, я приму любое твоё решение, ведь ты теперь у меня единственный любимый и дорогой человек. Знаешь, хоть прошло и пару часов с того времени как я узнал о тебе, у меня такое чувство, что ты всегда была рядом со мной.
— У меня такое же чувство. Ладно, жди, я её сейчас приведу. — я крепко обняла его, ведь не знаешь, что может случится в следующее мгновение.
Пока я двигалась в сторону комнаты, я пыталась разложить всё по полочкам в своей голове:
1) Я нашла своего отца. Вернее, он меня нашёл.
2) Он один из самых влиятельных, богатых и опасных людей нашего мира, и ради своей же безопасности мне надо залечь на полное дно и не высовываться.
3) Лисса тоже наследница одной из самых влиятельных семей, и ей, как и мне, надо скрываться до определённого времени.
4) Нам предстоит самый тяжёлый выбор: или всё рассказать своим любимым и оставить их, либо быть с ними рядом и держать их в неведении, чем ещё больше подвергать их опасности.
Так, Роуз, расслабься, или мозг расплавится, сначала надо всё рассказать Лиссе, а там будем решать по мере поступления вопросов и проблем.
— Лисса, ты не спишь?
— Нет, что-то случилось?
— Да, и ты себе представить не можешь, в каком я сейчас шоковом и счастливом настроении. Пошли, ты сейчас всё сама увидишь и узнаешь. — а у самой улыбка не сходила с лица.
— Роуз, ты меня пугаешь.
— Ладно, пошли, не дрейфь.
Когда мы зашли в кабинет, Лисса была немного в шоке, но когда я сказала, что это мой отец, так у неё вообще челюсть с полом поцеловалась. Лисса сначала не могла понять, что от неё хотят, но по мере поступления информации, её выражение лица менялось с невообразимой скоростью, честно, было смешно за ней наблюдать. Конечно, несколько раз мне пришлось её успокаивать, ведь узнать, что твой родной дядя убил тебе дорогих людей из-за денег — это очень тяжело. Так наш разговор длился почти до полуночи и мы всё-таки решили дать ответ через три дня. Я, поцеловав отца, вместе с Лиссой отправились спать, но сна, как вы понимаете, не было ни в одном глазу.
— Роуз, я не могу и сейчас поверить в услышанное, я очень рада за тебя, честно, что ты нашла отца, но больше всего меня приводит в бешенство, что мой родной дядя из-за каких-то денег смог вот так просто убить моих родителей.
— Если честно, я и сама не могу толком отойти от всего услышанного.
— И как нам быть? Я не хочу расставаться с Крисом, но и не хочу, что-бы он из-за меня пострадал.
— Такая же фигня. Ладно, Лисс, утро вечера, в нашем случае, ночи мудренее, поспим, а там на свежую голову будем думать, как нам быть.
— Хорошо, кстати, не одолжишь мне тампон, а то мои закончились, а в аптеку было уже поздно идти.
И тут меня как током шибануло, ведь у меня уже приличная задержка, и за всей этой суматохой я и не заметила. Твою мать, и что мне теперь делать? Бежать искать ночную аптеку? Я ведь до утра не вытерплю.
— Лии-исс, кажись, я попала.
— Роуз, не пугай, что случилось? У тебя такое лицо, будто ты призрака увидела.
— Лисс, у меня задержка почти полторы недели.
— Ну это не показатель. Подожди, как полторы? И ты всё это время молчала?
— Я сама только вспомнила.
— Подожди, так у тебя же симптомов не было?
— Помнишь, я тебе на днях говорила, что у меня бывают головокружения и лёгкая тошнота, я думала, что отравилась чем-то, но кажется, что это далеко не отравление.
— Когда кажется, крестится надо, подруга. Хорошо, давай успокоимся, я вроде в аптечке для персонала видела тест, пойду посмотрю, а ты сиди тут.
— Да куда я, блин, денусь, иди быстрее!
Пока Лисса несла тест, а потом мы ждали результата, меня кидало то в холод, то в пот, но когда я увидела две полоски, мне совсем стало дурно.
— Роуз, ну что?
— Лисс, кажись приплыли…
— Только не говори, что…?
— Я не говорю, а констатирую факт, я беременна. Мать твою кочерыжку, и что мне делать?
— Как, что рожать. И не выражайся так, чему ты ребёнка ещё с живота начинаешь учить? — с тёплой улыбкой сказала Лисса, и мне на душе стало как-то спокойней.