— Вы сами не понимаете, что несете! Я не думаю, что Джордж способен на бесчестный поступок, и не нашел никаких доказательств обратного. Я никогда не шантажировал брата, напротив, он сам пригласил меня в «Тисы».
— Вы можете это доказать?
— Спросите у Джорджа.
— Если вы его шантажируете, он лишь подтвердит вашу версию.
— Тем хуже для вас, Мокк!
Гарри встал, кивнул Варду и, смерив суперинтенданта враждебным взглядом, вышел из зала. Полицейские слышали, как он сбегает по лестнице. Монк расхохотался, а сбитый с толку инспектор смотрел на него во все глаза.
— Что вас так развеселило?
— Очень многое, друг мой! Ничто так не завораживает, как изучение человеческой натуры. Этот молодой человек мне очень нравится. Я думаю, он сказал нам правду. Будь это не так, он, услышав мои обвинения, невольно выдал бы себя с головой. Как вы думаете?
— Честно говоря, я совсем не понимаю вашей методики.
— Неважно. Давайте-ка обсудим новые сведения. Джордж Фраттон и Уилберфорс были партнерами или работали вместе. Их жизнь подвергалась опасности, а кроме того, исчезла важная бумага. Возможно, тот, кто ранил Доула, искал именно ее. В тот вечер было ветрено?
— Кажется, да…
— Достаточно, чтобы унести листок бумаги подальше?
— О, несомненно!
— Тогда надо прочесать все окрестности, от места аварии и дальше. Мы знаем, что Джордж Фраттон потерял важный документ и, весьма вероятно, двое друзей отправились утром не просто гулять, а на его поиски. Возможно, конечно, что кто-то из них нашел письмо, но это нам неизвестно.
Гарри приехал в «Тисы» чуть позже четырех чатов. Увидев в окне Милдред и Вивьен, он весело помахал рукой.
— Ну что, там и вправду был яд? — с тревогой спросила Милдред, как только молодой человек вошел в дом.
— Да. Кенни хотел, чтобы я заболел. А вот почему — один Господь ведает!
— Невероятно!
Через полчаса Агнесса подала чай. Чтобы отпраздновать свое возвращение в «Тисы», она приготовила сдобные булочки и пирожные.
— Как я рада, что Джорджа будет защищать мистер Синглтон, — заметила Милдред, наливая Гарри третью чашку чая.
— Синглтон? Сам знаменитый Синглтон? — воскликнула Вивьен.
— Не знаю, насколько он знаменит, но, во всяком случае, у него репутация превосходного защитника.
Гарри рассмеялся:
— Что верно, то верно! А самое забавное, что его боятся даже полицейские! Очень может быть, что именно поэтому они меня и выпустили.
— Как я хочу поскорее с ним познакомиться!
— Сюда едет машина, может быть, это как раз Синглтон!
Вивьен встала и незаметно вышла из комнаты.
Однако на машине приехал инспектор Вард. Он хотел поговорить с Агнессой и сразу увел девушку в столовую.
Как только полицейский снова отбыл в Уэллинг, горничная вернулась в гостиную к Милдред и сказала, что Вард расспрашивал обо всех подробностях насчет аспирина. У Агнессы не сохранилось ни письма Кенни, ни отпечатанной на машинке инструкции, но инспектор держался весьма любезно и даже обещал сам привезти ей на подпись показания, когда их перепечатают. Девушка не знала, должна ли она что-либо подписывать.
— Ну конечно, Агнесса, сделайте, как он велит.
В гостиную вошел Гарри.
— Здоровяк полицейский чертовски действует мне на нервы, — признался он Милдред, как только горничная оставила их вдвоем.
— Вы рассказали нам обо всех сегодняшних приключениях?
— Самое главное — да. Пойду-ка я поработаю. Наверняка сегодня мне удастся сделать вдвое больше, чем обычно!
Молодой человек подмигнул невестке и вышел из комнаты. Милдред догадывалась, что Гарри что-то скрывает, и это ее очень беспокоило. И однако, он вернулся из Уэллинга в прекрасном настроении…
Гарри подошел к сараю, поставил на место козлы и взял пилу. Взглянув на кучу дров, он заметил, что ее сдвинули с места, но, вместо того чтобы навести порядок, сел на бревно у двери. Работать молодой человек явно не собирался.
Без четверти шесть Милдред поднялась к себе в комнату. Агнесса еще не задернула занавески, и хозяйка дома подошла к окну. На дороге — и вокруг пострадавшей машины, и чуть поодаль — виднелись огоньки. На фоне темного неба выделялись силуэты множества полицейских. Милдред насчитала их восемь и сразу подумала, что следствие все еще продолжается, причем у самого их дома. И на нее снова навалились усталость и тревога. Молодая женщина опустилась на стул перед трюмо, раздумывая, так ли уж оправдан ее оптимизм насчет будущего Джорджа.