Я в юности, как вилами, преграды все сметали, наливаясь силами, учился и мужал.Заметив это, к тридцати мне вверили журнал.– Редактор «Вил» — высокий пост, мудрее будь вдвойне! —Коллеги, кто под шестьдесят, напутствовали мне. —Ты дерзок и небрежен, подкалывать привык.А надо – ох! – придерживать язвительный язык.Неровен час, и до беды тебя он доведёт:Начальство не одобрит вдруг или не так поймёт…Но я в советы не вникал, соломок не стелил.И в пух и прах через журнал всё зло наотмашь бил.Мишенью были бюрократ, хапуга, рвач и хам,кто у народа воровал и жить мешал всем нам.Чтоб зло под корень извести, очистить общий дом, я жизнь САТИРЕ посвятил и не жалел о том.Все жилы рвал…Но вот беда — не стало меньше зла.И дури много, как всегда, и пакость не ушла.Наверно, для такой борьбы жизнь коротка была…А для чего ж тогда писал, пороки бичевал?К чему азартно пестовал колючий свой журнал?Как дальше быть? Такой вопрос совсем не прост, к тому же молодым.А я, устав, как паровоз, от наставлений и от гроз,и в шестьдесят — вот парадокс! — не уступаю им.И шефы лет по тридцати мне пальчиком грозят.И слышу вдруг знакомое, как много лет назад:– Ты без оглядки говоришь, ты к дерзости привык.Пора тебе попридержать язвительный язык!Но я, махнув рукой, опять иду своим путём.Мне жизнь уже не поменять, гори она огнём!Когда бы я со слов чужих указы выполнял,то сел бы на телегу их, их песням подпевал.Своим бы слыл средь них всегда, твердя себе: «Нельзя…»Но разве был бы я тогда САТИРИКОМ, друзья?!