Мои статьи касались организации связи в сражении при Танненберге[24] и радиограммах Самсонова, и в Мазурском поозерье, отсутствии связи в 1-й кавалерийской дивизии во время сражения под Гумбинненом[25]. После окончания дивизионных учений в Графенвёре Главнокомандующий 2-й группировки генерал Рейнхардт устроил прощальный вечер для офицерского корпуса 7-й дивизии перед выходом в отставку. Мы так сроднились с ним, обладавшим столь обширными познаниями и отзывчивым сердцем, что у многих храбрых солдат текли по щекам слезы. Сам железный командир дивизии барон фон Кресс произнес несколько благодарных слов. После отбоя, когда отзвучала вечерняя зоря, мы отправились в казино. Генерал Рейнхардт сидел между двумя высокопоставленными русскими офицерами, которые приняли участие в учениях. Затем он встал за столом и начал говорить нам, молодым офицерам, о той прекрасной профессии, которую он выбрал. Он напугал русских, когда осушив в последний раз стакан за наше здоровье, бросил его в стену.
Во время отпуска в 1926 г. в Швейцарии у меня появилось впечатление, что граждане Швейцарской Конфедерации, считавшиеся истинными демократами и бдительными защитниками Отечества, по нашим понятиям были такими же ярко выраженными милитаристами, что и мы. Все их мысли и дела вращались вокруг одного – выполнения нормативов по стрельбе и проходивших каждый год учений. К тому же эти незаметнейшие гражданские обращались друг к другу «господин капитан» и «господин майор». В то время как наши казарменные дворы были пусты, Люцерн был полон новобранцев, которые в любую минуту были готовы к строевой подготовке. Взволнованный, я смотрел на скульптуру «Умирающий лев» Торвальдсена, посвященную памяти швейцарских гвардейцев при штурме дворца Тюильри, видел я и Чертов мост близ Сен-Готарда, рядом был вырублен в скале православный крест в воспоминание о павших в 1799 г. солдатах Суворова[26].
Начальник командования сухопутными войсками генерал фон Сект провел в январе 1926 г. в Силезии первые учения для командиров и связистов. Это были большие маневры без привлечения боевых подразделений, в которых приняли участие все подразделения связи дивизии и высших штабов германской сухопутной армии. Наши полевые кабели и телефонные линии были проложены на большом пространстве, но слишком ограниченном для установления оперативных связей – без твердых границ и базы для постоянной сети связи – кабельной и открытой проводной.
У нас появились первые моторизованные радиостанции. Автобусы были слишком большими и слишком тяжелыми, моторы их – слишком слабыми, так что автобусы застревали в песке и были менее маневренны, чем конные штабы. Возможно, именно тогда Сект начал сомневаться в возможности надежного управления большими массами войск. В замке Зоммерфельд нас ожидал радушный прием.
На маневры 5-й и 7-й дивизий к югу от Вюрцбурга прибыл генерал-фельдмаршал фон Гинденбург. Отчетливо был слышен его низкий, грудной голос, когда в ответ на критику он делал умные замечания.
В октябре я пробыл три недели в Праге, чтобы совершенствовать свои познания в языке. Я вновь наслаждался видами прекраснейшего города Европы, где оставалось так мало немцев. Здесь, казалось, их язык исчез, на нем разговаривали только в «Немецком доме». Если к кому-либо обращались на чешском и ему было трудно ответить и он отвечал на немецком: «Я не понимаю по-чешски», ему в ответ говорили: «Я немец, но нам, всем 28 тысячам пражских немцев, не следует больше пользоваться родным языком». Немецкому театру недоставало немецкой музыки и немецких пьес. В чешском Национальном театре ставили прежде всего Сметану и Дворжака.
Я жил в чистой чешской гостинице и в течение трех недель не произнес ни слова по-немецки. Словарный запас, приобретенный в Мюнхене, позволял мне заказать пиво, богемские клецки и другие деликатесы или задать вопрос на улице. Но понять ответ, произнесенный быстро и с множеством согласных во фразе, было невозможно. Конечно, мне было интересно взглянуть на чешских солдат. Как и в Швейцарии, казармы не пустовали. С завистью я осматривал на Градчанах новенькие моторизованные зенитные пушки, которые нам, к сожалению, было запрещено иметь. Перед дворцовой резиденцией президента Масарика стоял почетный караул в форме чешских союзов добровольцев. Традиция должна была быть воссоздана всеми имевшимися средствами. Иллюстрированный журнал помещал на своих страницах множество сентиментальных, не имевших с подлинной историей ничего общего картинок, изображавших «Чешского Гонзу», этакого чешского Ганса, в глуши Сибири[27]. В одно воскресенье вся широкая торговая площадь с чудесным ренессансным зданием ратуши заполнилась солдатами. На возвышении-трибуне стояли в пестрой форме французы вместе с инструктором генералом Миттельхаузером, югославы и румыны. Контейнер с землей из Добруджи, с полей Вердена и Италии, пропитанных и чешской кровью, был замурован в стену старого немецкого здания. Множество из тех офицеров, что прошли парадным строем под музыку немецких и австрийских военных маршей, сражались, возможно, на противоположной стороне фронта.
24
Имеется в виду окружение и разгром основных сил 2-й армии Самсонова, против которой Гинденбург бросил почти все силы 8-й немецкой армии, оставив против 1-й русской армии Ренненкампфа слабые заслоны.
25
Имеется в виду сражение под Гумбинненом (ныне Гусев) 8-й немецкой армии с 1-й русской армией 7(20) августа 1914 г., которое немцы проиграли, но через 6 дней начали наступление на 2-ю армию Самсонова.
26
Суворов осуществил свои блистательные Итальянскую кампанию и Швейцарский поход в 1799 г. и в 1800 г. умер, возвратившись в Санкт-Петербург.
27
Восстание Чехословацкого корпуса в эшелонах на Транссибирской железной дороге от Пензы до Владивостока сыграло роковую роль в развязывании Гражданской войны в России 1918 – 1922 гг.