«Гермафродиту снится, что он счастлив, ибо стал таким, как все люди, или перенесся на багряном облаке в мир, который населяют существа, подобные ему. Это сон, только обманчивый и сладкий сон, так пусть продлится он до самого утра…» (Лотреамон. «Песни Мальдорора»)
2011
Обнадеживающий урод
В последнее время стало хорошим тоном ужасаться будущему России и представлять его в самых темных красках. Распад страны, физическое и умственное вырождение, полчища варваров с юга… Такая тенденция преждевременного «самопогребения» не нова: перечитайте Гоголя «Страхи и ужасы России» (1846). Некая графиня пишет Гоголю: «все падают духом как бы в ожидании чего-то неизбежного», «каждый думает только о спасении личных выгод, о сохранении собственной пользы, точно, как на поле сражения после потерянной битвы всякой думает только о спасении жизни». Гоголь отвечает ей христианским внушением и призывом к самосовершенствованию. Мне хочется ответить на эти вековые страхи одной аналогией, касающейся общих эволюционных процессов.
В генетике и теории эволюции есть такое понятие — «обнадеживающий урод» (hopeful monster; в другом переводе — многообещающий урод). Обнадеживающие уроды появляются в результате макромутации организмов, которые отклоняются в своем строении от нормальных и могут быть адаптированы, иногда весьма успешно, к измененным условиям среды. Попав в эти условия, они могут дать начало новым видам или другим таксонам (группам организмов)[7].
Понятие «обнадеживающего урода» ввел американский генетик Рихард Гольдшмидт [8], подвергнув критике одно из центральных положений дарвиновской теории эволюции. Дарвин писал: «Естественный отбор никогда не может делать внезапных больших скачков, а всегда продвигается короткими, но верными, хотя и медленными шагами», «кумулируя мелкие вариации».[9] По мысли Гольдшмидта, «мелкими вариациями» нельзя объяснить образование новых видов, тем более, что палеонтология практически не обнаруживает переходных межвидовых форм, которые могли бы свидетельствовать о постепенном образовании одного вида из другого. Поэтому в теории эволюции следует допустить большой скачок, макромутацию, которая может оказаться благоприятной и «видообразующей» только если такой мутант находит для себя новую экологическую нишу.
Следует подчеркнуть, что «обнадеживающий урод» — это, во-первых, оксюморон, подобно «белой вороне» или «черному лебедю», т. е. содержит в себе взрывчатое сочетание противоположных понятий. Во-вторых, «урод» в этой концепции — не оценочный, а описательный термин, указывающий на сильные аномалии в организме. При совпадении с аномальными переменами в природной среде такой «минус на минус» может дать плюс, т. е. дать толчок развитию нового вида.
Отношение к идеям Гольдшмидта менялось. Поначалу сторонники господствующей, дарвиновой теории эволюции критиковали или даже высмеивали концепцию «скачков» (сальтационизм). Но в последнее время, в связи с прорывами в области молекулярно-генетических основ биологии развития, все больше биологов относится одобрительно к представлениям Гольдшмидта о макромутациях.[10]
Не исключено, что эволюционные скачки могут происходить не только в животных, но и в человеческих популяциях, и соответственно понятие «макромутации», или «системной мутации», может относиться к культуре, к этносам. Тогда понятие «обнадеживающего урода» применимо к социогенезу. Социальная эволюция может происходить путем накопления мелких мутаций, едва заметных изменений в строении или функциях общественного организма. Таков путь «нормальных» обществ, характерный для Запада: постепенные изменения, частичные реформы в политико-экономических системах, что, собственно, и означает «эволюционный» путь развития. Революции же можно сравнить с макромутациями, которые делают возможным развитие совершенно новых форм, не только видов, но и более крупных таксонов: родов, семейств, отрядов. Обычно макромутации вредоносны, и в результате появляется нежизнеспособный урод, обреченный на быструю гибель. Однако крупное изменение может привести к возникновению формы, способной адаптироваться в какой-либо новой среде и стать началом новой эволюционной линии.
7
См. Л. И. Корочкин. Биология индивидуального развития (генетический аспект). М.: Изд-во МГУ, 2002. С. 241.
8
Goldschmidt R. The material basis of evolution (1940). New Haven: Yale Univ. Press, 1982
10
«… Гольдшмидт почти зловеще предсказывал, что пройдёт 20 лет, и его идеи восторжествуют, и оказался весьма близким к истине. В последние два-три десятилетия в научной литературе часто появляются восторженные отзывы о нём, и многим эволюционистам его идеи кажутся не совсем уж неприемлемыми. /…/ Таким образом, с некоторыми оговорками даже сторонниками традиционных взглядов идеи “перспективных монстров” признаются. Поэтому можно считать, что эти сальтационистские представления включены в эволюционный синтез». Попов И.Ю. Монстры в эволюции. В кн. Эволюционная биология: история и теория. — СПб: СПбФИИЕТ РАН, 1999. — С. 70–81.
«Современные генетики все более склоняются к мнению, что эволюционный процесс связан с макромутациями, которые меняют ход эмбрионального развития и приводят к появлению новых признаков не только видового, но и более крупного таксономического уровня — рода, семейства и даже выше. /…/ Теперь стало понятно, что макроэволюция не только может двигаться скачками, как полагают сторонники концепции “прерывистого равновесия”, но что она способна происходить только так, поскольку это связано с закономерностями устройства генома». Е. А. Гороховская, Биология, в кн. Е. А. Гороховская, А. И. Липкин. Концепции современного естествознания, ч. 2. Биология и геология. М„2010, С. 102, 104.