Сегодня говорит: «Мне кажется, указы о запрете компартии не будут признаны неконституционными... Мы сможем решительно и на законном основании противостоять красно-коричневой угрозе».
Геннадий Бурбулис состоял в КПСС, бывший заведующий кафедрой марксизма-ленинизма. Вчера он говорил: «Современный этап социальных преобразований, масштаб и глубина новых задач коммунистического строительства обусловливают повышенный интерес марксистско-ленинской теории к вопросам духовной жизни общества».
А сегодня говорит: «Коммунистическая утопия была губительна как для ее носителей, так и для тех, кому они её адресовали».
...Хочется отметить, что прошли годы, и иные из этих перевёртышей в открытую похваляются, как академик от марксизма-ленинизма небезызвестный А. Яковлев, заявляя, что это так и было задумано им — обмануть, перехитрить. Лоснясь предательским довольством, он (Яковлев) потирал свои руки. Горбачёв получил в Сибири пощёчину и на прошедших выборах набрал что-то 1-1,5 процента голосов. Волкогонов издал компилятивную книгу о Сталине и за неимением что сказать молчал «до самой своей смерти». Ельцин же, как известно, «добился» двукратного снижения национального продукта, сделал Россию страной-банкротом.
Откуда взялись эти и подобные им люди? Они — порождение приспособленческого стиля руководства, начатого ещё Хрущёвым, составляли среднее застывшее на месте звено партии — дальше секретарей обкома им, как людям посредственным, хоть и честолюбивым, не «светило». Теории они не знали, будучи начётчиками, но восполняли это энергичным проталкиванием себя наверх, заигрыванием с прогрессивной, поражённой порчей интеллигенцией. Зато в аппаратной борьбе они оказались мастерами. Многие из них сделали себе карьеру на борьбе уже задним числом со Сталиным, как это правильно заметил русский философ Александр Зиновьев: «Вдумайтесь в этот факт! Ведь это означает махать кулаками после драки. Нападать на Сталина много лет спустя после его смерти, когда это стало совсем безопасно, — много ли на это нужно мужества? К той же категории ложного мужества относятся и нынешние нападки на Брежнева. Такое глумление над трупами могут позволить себе только шакалы и стервятники».
Ошибкой, на мой взгляд, повлёкшей за собой далеко идущие последствия, было принятое Хрущёвым решение о массовом приёме в партию всех, кто занимал хоть какое мало-мальски значимое положение: за десять-двадцать лет партию размыло, — членами партии становились не лучшие, не верные её принципам, а многие, кто рвался к власти. В роковое для страны время они и показали себя, разрывая партбилеты на трибунах, перебегая в последний момент, как А. Яковлев, в безопасное место, посмеиваясь над своим пребыванием в партии.
Серьёзных же социальных причин для такого резкого поворота курса страны на реставрацию старого не было, как я старался показать ранее на страницах своей книги.
Я нередко слышу: «Реформы идут медленно...». Оправдать тот факт, что реформы не идут, тем более утверждать, что они побеждают, — нельзя. Это было бы показухой.
А говорится сие для того, чтобы прикрыть провалы ссылкой на прошлое и для того, чтобы ещё раз оболгать и очернить его, несмотря на явную бездарность этих «реформ». Мы и доныне слышим: «Реформам альтернативы нет, ибо всё советское было худым и негодным». Из этой лжи последовало — «реформы любой ценой».
Чем провальнее ход реформ, тем громче антисоветский хор. Только оппозиционная пресса даёт отпор — смелый и аргументированный. Так, среди публицистов «Правды» и «Советской России» все эти годы привлекает к себе внимание профессор Сергей Кара-Мурза. Его выступления сильны и убедительны тем, что основаны на достоверных статистических данных. К примеру, многого стоит приведённый им факт о советском алюминии. Алюминий — металл двадцатого века, металл научно-технического прогресса. Так вот, группа иностранцев, просвещённая насчёт западной моды, закупила у нас перед отъездом домой алюминиевые ложки, которые у них дорого стоят, и, переплавив их, очень обогатилась. Из этого факта Кара-Мурза делает убедительный вывод: советский алюминий был так дёшев и производился в таких количествах, что, выйди мы с ним на мировой рынок (если бы нас, конечно, туда пустили!), — все до единого западные производители его были бы немедленно разорены. Попробуйте опровергнуть сей факт. Вот вам и якобы «отсталая», вот вам и «застойная» советская экономика.