— Итак, я утверждаю.
Не скрываю того, что я был в числе тех, кто учился у Сталина, считая, что его ясный и решительный стиль должен быть присущ руководителям любого ранга. Где бы я ни работал и при Сталине, и после него, я, следуя его примеру, всегда в меру своих сил старался внимательно выслушать каждого, с кем работал, искать истину в сопоставлении различных мнений, добиваться искренности и прямоты каждого личного мнения, но, прежде всего, искать доступные, реальные пути выполнения поставленных задач.
В 1940 году Наркомат топливной промышленности поделился на два наркомата: один ведал нефтью, другой — углём. Наркомом нефтяной промышленности стал И. Седин, до этого работавший секретарём Ивановского обкома партии, я был назначен его первым заместителем.
В октябре того же года Седин доложил по телефону Сталину о том, что его задание выполнено — за сутки добыто 100 тысяч тонн нефти! Сталин поздравил с победой, а в декабре пригласил к себе на беседу руководителей наркомата, нефтекомбинатов и трестов в свой кабинет в 17 часов.
Помню, Сталин вышел навстречу опоздавшему Саакову — управляющему трестом «Ворошиловнефть» и подал ему стул, негромко сказав при этом: «Возьмите, надо экономить время». И этот жест запомнился как многозначительный, означающий одновременно и строгость, и шутку, и товарищескую теплоту. Я думаю, что он запомнился опоздавшему навсегда.
С информацией о текущем положении дел в нашей отрасли выступил я. На этот раз Сталин, внимательно слушая, расхаживал по кабинету и по ходу дела задавал вопросы, не перебивал, а уместно, как бы в продолжение моего сообщения, как бы ведя со мной диалог. Сталин очень интересовался ходом строительства нефтеперерабатывающего завода в Башкирии — первого на Востоке страны, тут же записывал наименования материалов и оборудования, недостающих для пуска завода, и тут же давал указания Берии и Вознесенскому — заместителям председателя Совнаркома.
Многие выступающие жаловались на качество труб и поставляемого оборудования. Особенно остро шёл разговор о срыве поставок утяжелённых бурильных труб, способных повысить скорость бурения скважин. Когда Сталин обратился к наркому Седину по этому поводу, тот сильно растерялся, почему-то встал навытяжку, руки по швам, но ничего вразумительного сказать не мог. Да и понятно: он никогда не был нефтяником и на пост наркома был назначен совсем недавно, по рекомендации Маленкова. Чем больше Седин говорил, тем больше путался, сбивался. И бессильно замолчал. Наступило неловкое молчание. Сталин чуть-чуть покачал головой и деликатно ждал продолжения.
Пришлось мне, как первому заместителю наркома, подробно объяснять причины, вызывающие большое количество аварий при бурении скважин. В частности, я посетовал на Наркомчермет, который срывал поставку качественных бурильных труб. Сталин тут же подошёл к столу и позвонил наркому чёрной металлургии И.Ф. Тевосяну:
— Вы не очень заняты? ... Тогда прошу прибыть ко мне ... Да, немедленно.
Буквально через считанные минуты явился Тевосян. Сталин кивком головы указал ему на свободное место за столом и, выждав паузу, сказал:
— На Вас жалуются нефтяники, — и, указывая погасшей трубкой в мою сторону, добавил:
— Товарищ Байбаков, уточните, пожалуйста, о чём идёт речь. Дело известное, человек, на которого жалуются, обычно сразу же начинает обороняться и немедленно переходит в атаку. Так поступил и Тевосян. Возникла перепалка. Сталин не перебивал и молча ходил по кабинету, слушал и взвешивал все наши доводы и контрдоводы; порой останавливался то перед одним, то перед другим из нас, пристально всматривался в лицо, щурился и, наконец, недовольно поморщился и негромко проговорил:
— Ладно, вы поспорьте, а мы послушаем.
Мы оба сразу взглянули на Сталина и замолчали. А Сталин, иронично улыбнувшись в усы, глядел на нас и ждал. В кабинете стало тихо.
— Трубы, о которых идёт речь, — первым прервал молчание Тевосян, но уже ровным, спокойным голосом, — получают при бурении скважин слишком большую нагрузку и лопаются. Пробовали изготавливать даже из орудийной стали — всё равно не выдерживают.
— Что же будем делать? — спросил Сталин.
— Будем осваивать, — мрачно и неопределённо ответил Тевосян.
Сталин строго посмотрел на него, но тут же, мягко усмехнувшись, с иронией произнёс:
— Не получается ли у Вас, товарищ Тевосян, как у того старичка, который женился на очень молодой, мучил её и сам маялся? Лучше скажите, что нужно, чтобы изготовлять эти трубы качественными?