В 1942-1943 годах была решена и невероятно трудная задача обеспечения природным газом оборонных заводов Поволжья. За счёт эвакуации предприятий из западных районов страны мы быстро создали промышленный центр Безымянка вблизи Куйбышева, где сосредоточились наши авиационные заводы. Для обеспечения их топливом в самые короткие сроки проложили газопровод от Бугурусланских месторождений до Безымянки, в район, дававший огромное количество военной техники, в том числе и знаменитые штурмовики «Илы», окрещённые немцами «Чёрной смертью».
В конце 1942 года впервые за войну большая группа нефтяников была награждена орденами и медалями. Я очень дорожу тем, что именно в это суровое время и я получил свою высокую награду — орден Ленина.
Исход великой Сталинградской битвы, победоносной для нас, поставил точку и в грозной эпопее битвы за нефть. Открылся свободный путь по Волге для бакинской нефти.
Благодаря героическому труду и подвигу народа уже в 1942 году был не только восстановлен, но даже превзойдён довоенный уровень производства вооружений. Именно это, в основе своей, и предопределило во многом исход войны.
Мне, как непосредственному участнику боевых действий на Северном Кавказе, хочется рассказать о наших лётчицах из отряда Марины Расковой, которые базировались в г. Грозном, куда я перебрался из Краснодарского края после уничтожения нами нефтяных промыслов. Был август 1942 года. В то время немецкие войска вплотную подошли к Грозненским промыслам и даже захватили Малгобекский промысел. Но, как я уже отмечал, благодаря переброске на Северный Кавказ двух дивизий из Сибири удалось остановить наступление немцев, а затем отбросить их на север. Штаб неприятельских войск оказался в Моздоке, оттуда шла команда немцам о наступлениях на г. Грозный и грозненские нефтяные промыслы.
Хочу отметить огромную роль авиационного отряда М. Расковой, который многократно срывал атаки немцев на Грозный. Этот отряд состоял из двадцати девушек в возрасте 18-23 лет. Обычно вечером, когда стемнеет, девушки клали в каждый самолётик «У-2» три-четыре бомбочки по 50 килограммов и бреющим полётом шли на Моздок, бомбили штаб немецких войск, их части, тем самым срывая атаки немцев. Не раз такие бомбёжки проходили в ночное время, а утром, немного поспав, девушки нередко пели песни и танцевали с бойцами. Как-то днём я побеседовал с двумя лётчицами и задал им вопрос: «А не боитесь ли вы, что во время бреющего полёта вас могут подбить немецкие стрелки?». Девушки ответили, что этого не может быть, так как они летят, когда уже темно и на очень низкой высоте. И действительно, за два месяца моего пребывания в Грозном из двадцати девушек погибла лишь одна, причём не от пули немцев. Идя бреющим полётом на очень низкой высоте, она врезалась в электрический столб. Такова деятельность отряда Расковой на Северном Кавказе, а таких отрядов на фронте было немало, и нам, мужчинам, нужно хорошо помнить героический подвиг Марины Расковой — организатора этих отрядов, внёсших большой вклад в победу над фашизмом.
Подводя итоги деятельности наших женщин в период войны, хочу ещё раз сказать, что без них мы не победили бы фашизм. Но и в мирное время, в послевоенный период, героизм наших женщин активно проявился на восстановлении разрушенного хозяйства страны.
Работая многие годы в Госплане СССР, я всегда внимательно относился к их деятельности, а их в этом органе трудилось почти полторы тысячи, или почти половина общего коллектива Госплана СССР. Этот коллектив женщин был трудолюбивым и дисциплинированным. И нередко, когда срочно требовалось подготовить какой-либо документ, я поручал это нашим женщинам. Глубоко уважая их, я знал, что они не подведут меня. Не помню ни одного праздничного дня 8 Марта, чтобы я не поздравил их, даже когда необходимо было быть на совещании в правительстве или на заседании политбюро. Вместо меня на этих заседаниях присутствовали мои первые заместители. Правда, в эти дни и женщины меня приветствовали, в связи с моим днём рождения. Так уж совпадало.
Моё назначение на пост наркома нефтяной промышленности в 1944 году предварительно со мною никак не обсуждалось. И только через три месяца после того, как меня назначили на этот пост, Сталин вызвал меня для беседы о состоянии дел в нефтяной отрасли.