Ничья в словесном поединке Ельцина и парламента была явно в пользу последнего. Выбор большинства стал очевиден – и не только политологам.
Сегодня поутру, когда я дома еще корпел над заметками, мне позвонил мой главный редактор Проханов:
– Запиши телефон управления общественных связей банка «Менатеп». Освободишься, свяжись – там предлагают разместить у нас их рекламу.
Разумеется, я связался и получил приглашение – придти и заключить договор на 22 миллиона рублей. Ни от каких банков прежде нам подобных приглашений не поступало.
Редколлегию нашего «Дня» украшали самые ненавистные Кремлю депутаты: Бабурин, Павлов, Астафьев, Константинов. Их фракция «Россия» доминировала в Верховном Совете. Они срывали бурные аплодисменты на массовых антиельцинских митингах. Им, свершись отставка Ельцина де-факто, если не ведущие министерские посты светили, то уж точно – решающая роль в формировании нового правительства. Так с бухты ли барахты крупный банк «Менатеп» поспешил осчастливить нас рекламой? И не по сходным ли с банкирами мотивам неслабый коммерсант Потёмкин надумал через сотрудника «Дня» оказать услугу парламенту?
Вел ли он со мной игру или из идейных убеждений электростанцию купил, мне было всё едино по большому счету. Я согласился стать посредником в благом деле и о том не пожалел – ни когда искал в Доме Советов генерала Макашова, ни когда с приданным мне по его приказу взводом казаков возвращался назад к Потёмкину.
Его «Лада» была припаркована у забора стадиона «Красная Пресня» – чуть отдаль нескончаемой толпы, плывшей от метро к парламенту. Увидав меня с казачьей свитой, Потёмкин отсоединил от машины двухколесный прицеп с электростанцией. Трое казаков подхватили его спереди и покатили задом. Остальные – прокладывали им дорогу в человеческом муравейнике. Милицейский пост задержать прицеп даже не попытался.
У поста я и расстался с поставщиком света парламенту. На прощанье Потёмкин вручил мне визитку. Но ни словом, ни взглядом не намекнул на то, чтоб я не запамятовал им содеянное. В глазах его лишь читалось: что замыслил, исполнил – и на душе полегчало. От светлого потёмкинского довольства собой мои подозрения о корыстных мотивах дарения электростанции как-то поблекли.
Я с приязнью пожал на прощанье его стальную ладонь и потопал в толпе к Дому Советов.
Глава 2. Он вернулся из боя
Площадь перед дворцом парламента 28 сентября не была, как сутки назад, заполнена до краев. Но народ всё прибывал – волна за волной. Народ пожилой и молодой, в обносках и в шик-одеяньях с иголочки. Столь разнообличной публики вместе мне в былое время не доводилось видеть, хотя за два последних года я не пропустил ни одного из многих антиельцинских митингов. Ряды злобу на Ельцина выплескивающих колоссально обновились и пополнились.
С балкона Дома Советов хрипло сотрясал воздух мегафон – глаголились решения депутатов из провинции: Новосибирский облсовет не выполнит указ Ельцина о роспуске парламента, Владимирский – считает его не действующим в области… За каждым таким известием следовал гром аплодисментов. На площади витал победительный дух.
Я протиснулся в прорве митингующих к двадцатому подъезду Дома Советов и поднялся на пятый этаж – в буфет. Там, купив бутербродов, сел за столик к одиноко вкушавшему сыр с хлебом депутату Николаю Павлову. Он, неделю не покидавший здание парламента, полюбопытствовал:
– Ну и какие у вас на оккупированной территории новости?
– Забавные, – ответствовал я в тон ему. – К вам, в свободную от ельцинизма зону, вот-вот выдвинется Моссовет – в полном почти своем депутатском составе. Он ножками прошествует с Тверской на Красную Пресню и останется под вашей крышей дневать с вами и ночевать.
Павлов поморщился:
– Большая нам выпала удача. Ты б лучше соврал, мне на радость, что из Рязани идет маршем присягать парламенту десантная дивизия.
Я заглотил остаток бутерброда с философским причмоком:
– Все Музы: от Каллиопы до Терпсихоры, – любят терпеливо-упорных. Армия ценит отчаянно-лихих. Пусть Руцкой – голенище с усами, назначенное вами вместо Ельцина исполнять обязанности президента, совершит подвиг. Даже не подвиг, а сумасбродный поступок с риском для жизни – и флаги дивизий в гости к вам обеспечены.
В полемике Павлов напоминал волкодава. Но на сей раз он мой весьма спорный постулат не растерзал: