Южная — в составе 51-го армейского и 24-го танкового корпусов. Начав наступление 25 июля из района Обливская, Верхне-Аксеновский, должна прорвать фронт южнее Суровикино и через Старо-Максимовский выйти к Калачу с юга.
Обе эти группировки, входившие в состав 6-й армии, имели задачу окружить и уничтожить главные силы советских войск в большой излучине Дона, а в дальнейшем форсировать Дон и наступать на Сталинград.
Кроме того, третья группировка — в составе двух пехотных, одной танковой, одной моторизованной дивизий из 4-й танковой армии и четырех румынских пехотных дивизий, — форсировав 30 июля Дон и захватив плацдарм, была готова к наступлению на город с юга и запада вдоль железной дороги Котельниково — Сталинград или на юг, на Кавказ.
Анализ сложившейся таким образом обстановки показывает, что активные действия немецко-фашистских войск, особенно южной группировки, нацеливались на спешно подготовленные рубежи обороны 62-й и 64-й армий. Как я уже отмечал, ведя непрерывную воздушную разведку, противник не мог не видеть подходившие колонны, не наблюдать развертывание и оборонительные работы наших частей, то есть он был полностью в курсе событий на участках 62-й и 64-й армий.
О том, какое это будет сражение, к чему оно приведет, мы тогда не знали, еще не угадывались его стратегические и тактические контуры.
Мы решали ближайшую задачу дня на своих участках обороны.
Ожидая первой боевой встречи с немецко-фашистскими войсками, я чувствовал, что мне, еще не искушенному в боях с таким сильным и опытным противником, прежде всего нужно изучать его тактику, сильные и слабые стороны.
Я беседовал со многими командирами, уже побывавшими в боях. Старался чаще бывать в войсках, чтобы учиться у бывалых командиров, использовать опыт красноармейцев.
Вернувшись 22 июля в штаб армии, я узнал, что Гордова еще накануне вызвали в Москву, оттуда он вернулся через сутки командующим Сталинградским фронтом.
В штабе 64-й армии был получен приказ фронта, которым предписывалось 66-ю морскую стрелковую бригаду и 137-ю танковую бригаду направить по правому берегу Дона к станице Цимлянская. Перед ними ставилась задача ударом во фланг и тыл уничтожить группу войск противника, переправлявшуюся там через Дон. Весь этот отряд по приказу Гордова в ночь на 23 июля сосредоточился в станице Суворовской. Однако тяжелые и средние танки 137-й танковой бригады не смогли переправиться через Дон, так как мост у Нижне-Чирской не выдерживал их веса. Бригада вошла в этот отряд одним мотострелковым батальоном с пятнадцатью танками Т-60.
Позже стало известно, какая огромная группировка вражеских войск выходила в район Цимлянской. Но когда подписывали этот приказ, штаб фронта, к сожалению, не располагал точными сведениями о противнике.
Я возражал против дробления сил на мелкие отряды. Но В. Н. Гордов приказа своего не отменил. Пришлось вылететь на самолете У-2 в Суворовский и проследить за его выполнением.
В 10 часов 23 июля отряд выступил на станицу Суворовская. Возвращаясь обратно, я решил пролететь на самолете вдоль фронта армии и осмотреть наши позиции с воздуха.
Юго-восточнее Суровикино мы встретились в воздухе с фашистским самолетом Ю-88, который сделал боевой разворот и пошел на нас в атаку.
Наш У-2 был совершенно невооружен. Ю-88 имел пушки и пулеметы. Начался бой кота с мышью.
Раз десять бросался в атаку фашистский пират. Казалось, наш самолет развалится в воздухе от пушечного и пулеметного огня противника. Приземлиться в голой степи было нельзя — мы стали бы неподвижной мишенью и немедленно были бы расстреляны пушками Ю-88.
Наш летчик, ориентируясь по солнцу, стремился на восток и искал хоть какую-нибудь деревушку или лесок, за которым мы могли бы временно скрыться от стервятника. Но степь была пуста… Не помню, после какой по счету — девятой или десятой — атаки противника наш самолет ударился о землю и разломился пополам.
Мы маневрировали у самой земли, поэтому падение для меня и летчика обошлось сравнительно благополучно. Нас только выбросило из кабин: меня — с шишкой на лбу и с болью в грудной клетке и в позвоночнике; летчика — с кровоподтеками на коленях.
Стервятник, увидев, что наш самолет задымил, вероятно, решил, что с нами покончено. Сделав круг, он повернул на запад и скрылся за горизонтом.
Вскоре нас подобрал в степи и вывез на машине из опасной зоны командир из оперативного отдела 62-й армии капитан А. И. Семиков, впоследствии Герой Советского Союза.