Стержневая линия моих размышлений — боевой путь 62-й армии, преобразованной после Сталинградской битвы в 8-ю гвардейскую. Я буду рассказывать о славном боевом пути этой армии, включая штурм Берлина, весьма подробно. Ключ к размышлениям — моя живая память, которая помогает полнее и глубже осмыслить виденное и пережитое с позиций сегодняшнего дня.
Главная крепость нашего государства — человек. Убедительное свидетельство тому — стойкость и неистребимая вера наших воинов в победу даже тогда, когда, казалось, нечем было дышать и смерть преследовала на каждом шагу. Для гитлеровских стратегов истоки такого явления остались неразгаданными. Моральные силы, как и возможности ума человека, который осознает ответственность перед временем, перед своим народом, не знают измерений, они оцениваются свершениями. И долгожданное свершилось, — выстояв, мы пошли на запад и дошли до Берлина! Неистощимым родником боевой энергии, творческого подхода к решению задач была и остается ленинская вера в способности людей, ставших хозяевами своей страны, без помещиков и капиталистов. Этого не суждено понять противникам нашего уклада жизни. А мы горды и благодарны нашей Коммунистической партии, которая с первых дней Советской власти сформировала такую моральную крепость в каждом человеке и готовила нас к суровым испытаниям во имя грядущих поколений.
И как тут не вспомнить пророческие слова великого Ленина о том, что нельзя победить того народа, который знает, за что он борется. Мы знали, за что боролись, — и победили! И пусть помнят об этом те, кто вынашивают бредовые планы новых авантюр против нашей страны, против народов социалистического содружества, иначе их постигнет та же участь, которая постигла в мае 1945 года главарей третьего рейха.
Об умении жить и бороться в огне, об опыте формирования моральной стойкости воинов-гвардейцев, прошедших с боями от Волги до Шпрее, и пойдет речь в моих воспоминаниях и размышлениях.
Часть первая
В ДНИ СТАЛИНГРАДСКОЙ БИТВЫ
На дальних подступах
1
У каждого участника Великой Отечественной войны были свои подступы к тем вершинам мужества и стойкости, какие проявились в ту пору. Однако, несмотря на разность судеб и различные пути к великому ратному подвигу, все мы были сыновьями и дочерьми социалистического Отечества — первого в мире государства рабочих и крестьян.
Я родился 12 февраля 1900 года в семье крестьянина, в селе Серебряные Пруды. Тогда село входило в Тульскую губернию, теперь это районный центр Московской области.
В двенадцать лет с котомкой за спиной я ушел из дому в Питер зарабатывать на кусок хлеба. Прощание с отцовским домом означало для меня расставание с детством, вступление в пору самостоятельной трудовой жизни.
Память воскрешает мастерскую Петра Савельева — поставщика знаменитых в то время шпор с малиновым звоном. Мастерская размещалась в центре Петрограда, на Казанской улице.
Шел 1915 год. За верстаками одни юнцы и старики — рабочих угнали на германский фронт. Не разгибаемся с утра до вечера. Не успеешь обточить одну партию поковок, как у ног звякает другая связка. Берешь рогатую, в сиреневой окалине, заготовку, напильник с крупной насечкой, вставляешь в губастые тиски… Железо, чугун, сталь. Хочешь совладать с ними — не жалей сил, нажимай вовсю. Вполсилы будешь трудиться — не заработаешь на пропитание. К полудню в мастерской становится душно, в воздухе висит густая металлическая пыль. В горле першит, руки тяжелеют, спина и плечи наливаются свинцом. Передохнуть бы, да нельзя — сзади мастер. Он отпускает от верстака только по нужде.
Надо как-то перехитрить его. Справа и слева — такие же ребята по четырнадцати-пятнадцати лет. Начинаем перемигиваться. Вскоре мастер выходит из себя.
— Бракоделы! — кричит он, размахивая руками. — Я проучу вас, мальчишки… А мы, не сговариваясь, все, как один, бросаем работу, не шелохнувшись, смотрим на кричащего мастера. И пока он бушует, отдыхаем.
Так преподаем мы мастеру один урок, затем другой… В конце концов он перестал кричать и размахивать руками над нашими головами. Но работа от этого легче, конечно, не стала.
Нередко заходили к нам рабочие с Путиловского или с Обуховского, моряки из Кронштадта, где служил мой старший брат Илья.
— Держитесь плотнее, — говорили они.
Но что такое настоящая рабочая спайка, мы тогда не знали, наш мир был ограничен тесной, душной мастерской. Только отголоски больших событий долетали до нее.