— Стой!.. Стой!.. Назад!..
Это дали о себе знать командиры. Приказываю:
— Кругом! Бьем противника во фланг и тыл! — Смотрю, большинство бойцов повернулось лицом в сторону противника. Кричу: — Вперед! В атаку! — и вижу, как командиры начинают распоряжаться.
Кризис миновал. Снова вскакиваю на лошадь.
— За мной! За мной!..
Вечером, подводя итоги, мы узнали, что с командиром полка случилась беда. И без того больной человек, он искупался в ледяной воде. При переходе через реку бурный поток сбил его лошадь, и ему пришлось вплавь добираться до берега. Сейчас его лихорадило, лицо посинело. Адъютант полка Назаркин, представители губкома Дунаев, Тарасов и я сидели возле него, отогревали чаем.
Вошли два солдата из 2-го батальона. Они передали мне письмо:
«Товарищ Чуйков! Мы чувствуем, что вы нам не доверяете и поэтому не пускаете в бой. Нам стыдно за прошлое, но неужели вы думаете, что нам Советская власть не дорога, что мы можем быть изменниками? Готовы искупить свою вину. Пошлите нас в бой и поставьте сами любую задачу, мы ее выполним с честью и тем самым смоем позорное пятно».
Под письмом стояли подписи почти всех бойцов батальона.
— Кто научил вас написать такую петицию? — спросил я.
— Никто, сами. Бойцы приказали нам не возвращаться обратно без прощения.
Я попросил разрешения у командира полка Дудина завтра же с утра ввести в бой этот батальон. Меня поддержали товарищи из губкома. Тогда адъютант написал под диктовку распоряжение: батальону к рассвету 21 апреля быть на южной окраине Бондюжского завода.
Ночью командира полка увезли в полевой лазарет. Полк остался без командира и без комиссара. Командовать полком пришлось мне. Обязанности комиссара по моей просьбе взяли на себя представители губкома Дунаев и Тарасов.
Рано утром 2-й батальон вышел на исходные позиции. Ему была поставлена задача переправиться через Тойму, атаковать противника на противоположном берегу, занять деревню Бондюга и закрепиться в ней. Место форсирования реки — дамба. Однако разведчики тут же донесли, что дамба уже затоплена половодьем — глубина до пояса…
И все же решили наступать по дамбе, но пока уточняли детали, противник повел наступление на Тихие Горы, стремясь вернуть вчерашнюю потерю. Он не подозревал, что справа от него готовится к активным действиям 2-й батальон, который был нацелен ему во фланг.
Первым бросился к дамбе Тарасов. Погрузившись по пояс в ледяную воду, он, не оглядываясь, устремился к противоположному берегу. За ним — весь батальон. Враг не ожидал такой дерзости, он даже не успел занять свои окопы на том берегу.
Ошеломив противника на этом участке вылазкой, 2-й батальон захватил деревню, закрепился в ней и соединился с 3-м батальоном, занимавшим соседнее село Тихие Горы. Белогвардейцы, боясь окружения, километров десять бежали без оглядки.
2-й батальон в этом бою взял в плен роту белых во главе с поручиком.
Надо было видеть радость на лицах бойцов батальона. Они искупили свою вину честно и самоотверженно. Белого офицера доставили в штаб дивизии.
Его показания были очень ценны. Вскоре мы получили телефонограмму от Азина, короткую, но радостную. Она гласила:
«Красным бойцам 40-го полка. Молодцы, ценю за отвагу, бейте так и дальше.
Десять дней полк оборонял завоеванный участок. За это время на левом фланге 28-й стрелковой дивизии, ведущей бой вдоль железной дороги Сарапул — Вятские Поляны — Казань, противник пробился к реке Вятке и создал угрозу окружения. Положение усложнилось еще и тем, что Вятка и Кама разлились, а мостов не было. Единственный пароход с баржей курсировал через Вятку от Мамадыша до села Анзирка. Поэтому всем частям, находящимся на правом крыле 28-й дивизии, было приказано отходить на Мамадыш. Прикрывал отход наш 40-й полк.
30 апреля ночью, сдерживая противника, мы начали отходить на Елабугу. В первый день отхода эскадрон конницы противника сумел обойти правый фланг полка по долине реки Тойма и захватить село Татарские Челны в нашем тылу. Белые, по-видимому, рассчитывали этим рейдом в тыл посеять панику. Но вражеский эскадрон был нами почти весь уничтожен. Вторая попытка окружить полк в районе деревни Лекарево также не увенчалась успехом. На рубеже деревень Мурзиха, Токмашка полк продержался целые сутки и тем самым обеспечил переправу частей 3-й бригады 28-й дивизии.
День 4 мая был самым трудным и опасным для нас. На переправе у села Анзирка скопилось много обозов и людей. В первую очередь переправляли артиллерию. Рейс парохода с баржей занимал несколько часов. Погрузка людей и обозов с имуществом шла беспорядочно. Тогда я назначил комендантом переправы Тарасова. Ему придавался взвод конных разведчиков.